Николай сысоев плохо пишет о войсках нквд. На орловщине восстанавливают храм, построенный графом комаровским

Донбасс к концу 30-х годов стал одним из самых промышленно развитых регионов европейской части Советского Союза. Богатая полезными ископаемыми, особенно коксующимся углем, область явилась центром тяжелого машиностроения всесоюзного значения. Здесь же было построено много предприятий оборонного значения, безопасность жизнедеятельности которых перед войной обеспечивали части 71-й бригады войск НКВД по охране особо важных предприятий промышленности. Героическая оборона Донбасса 1941–1942 годов, к сожалению, оказалась для историков в некой конъюнктурно-идеологической тени. Ведь гитлеровцам все же удалось с большими для него потерями овладеть этим важным промышленным регионом. Но есть события, о которых обязательно нужно знать, помнить и гордиться.

НИ ШАГУ НАЗАД

Свидетельствует архивный документ – поблекшая от времени запись в историческом формуляре 176-го полка войск НКВД по охране особо важных предприятий промышленности: «21.11.41 г. в Военгородке (Дебальцево) тов. Боровенский, будучи военкомом батальона, с небольшой группой бойцов в 42 чел. в течение 10 часов героически отражал атаку противника до двух батальонов и нанес чувствительный урон в живой силе и огневых средствах».

Павел Боровенский. Фото 1940 года
Кто-то из нынешних скептиков, прочитав эти строки, возможно, скажет, подумаешь там, всего-то десяток часов… Но, согласитесь, эти 10 часов под непрерывным огнем, разрывами снарядов и урагана смерти надо было выстоять! К тому же горстка бойцов все это время сдерживала до двух батальонов пехоты противника – а это не менее 1000 вооруженных до зубов, обученных и вышколенных гитлеровских солдат. Истинный и непререкаемый подвиг!

Кто же он, этот бесстрашный «тов. Боровенский»?

Мужественному военкому было всего-то около 22 лет от роду. Уроженец исконно казачьей слободки Евсуг, что на Луганщине, Павел Романович Боровенский родился в самый разгар Гражданской – в «боевом 18-м». После установления мирной жизни окончил сельскохозяйственную школу, успел поработать на конезаводе, затем по комсомольской путевке оказался в милиции. Работа сельским участковым закалила характер юноши, дала определенный жизненный и профессиональный опыт, столь необходимый для службы в войсках НКВД.

В 1938-м Павел Боровенский – красноармеец 88-го отдельного батальона войск НКВД с дислокацией в промышленном городке Рубежный. Воинская часть охраняла важные объекты – Южный завод по производству тротила и других взрывчатых веществ и Северо-Донецкую ГРЭС в Лисичанске. В 40-м Боровенский оканчивает военно-политические курсы с присвоением специального звания «младший политрук», что соответствовало лейтенанту.

На второй день войны на базе батальона разворачивается 176-й полк, вошедший в состав вновь сформированной 71-й бригады войск НКВД, принявшей под охрану все оборонные промышленные предприятия Донбасса. А младший политрук, как тогда говаривали, становится полковым «комсомольским вожаком» – секретарем бюро ВЛКСМ 176-го полка.

В ноябре-декабре 1941-го развернулись ожесточенные бои за Донбасс. Гитлеровское командование бросило сюда огромные силы – 52-ю итальянскую дивизию «Торино» и усиленную группировку войск генерала пехоты фон Шведлера, состоявшую из пяти-шести дивизий. Противнику удается овладеть Дебальцевом. Тогда в помощь войскам 12-й армии, которой поставлена задача – во что бы то ни стало выбить немцев из города, направляют практически в полном составе 71-ю бригаду войск НКВД, реорганизованную в стрелковую. Боровенский шел в бой уже в должности военкома одного из батальонов своего полка.

Воины-чекисты четыре раза штурмовали важнейший железнодорожный узел и выбили отчаянно сопротивлявшегося врага с большими для него потерями. Однако гитлеровцы, стремясь любой ценой взять реванш, неустанно бросали в бой свежие силы. На одном из направлений все их атаки останавливал губительный огонь, который велся из большого здания с толстыми кирпичными стенами бывшего военного городка.

Как оказалось, в строении, словно в неприступной цитадели, закрепилась та самая небольшая группа бойцов численностью 42 человека под командованием Павла Боровенского. Противник, невзирая на большие утраты в живой силе, продолжал, словно раненый зверь, кидаться под пули бесстрашного гарнизона. Фашистам удалось подтянуть несколько пушек и прямой наводкой открыть огонь по зданию.

Тогда Боровенский отправил на крышу пулеметчиков с целью уничтожить орудийные расчеты. Огневая дуэль продолжалась еще несколько часов. Но фашистам все-таки удалось проникнуть на первый этаж и изнутри поджечь дом с непробиваемыми стенами. Тогда бойцы-чекисты сосредоточились на втором этаже и продолжили поливать гитлеровцем градом пуль и забрасывать их гранатами. Однако силы были слишком не равны, у бесстрашного гарнизона заканчивались боеприпасы. Среди защитников появились убитые и раненые, вражеская пуля сразила комиссара. Последние его слова, обращенные к подчиненным, были: «Ни шагу назад!»

Оставшиеся в живых бойцы, получив приказ оставить полуразрушенное здание, под покровом ночи вынесли убитых и раненых и доложили своему командованию, как храбро сражался и как геройски погиб их военком.

Подвиг младшего политрука Павла Боровенского был оценен очень высоко: приказом войскам Южного фронта от 20 февраля 1942 года его посмертно удостоили высшей награды СССР – орденом Ленина!

По данным Центрального архива Министерства обороны РФ, однополчане похоронили Павла Боровенского в братской могиле на центральной площади Дебальцево…

ВМЕСТЕ… НАВЕЧНО

У этого полка удивительная и невероятная история. В его списки (факт исключительный и аналогов не имеет) навечно зачислена семейная пара – муж-комбат и жена-санинструктор, павшие смертью храбрых в ожесточенных боях за Донбасс.

В боевых порядках полка также отважно сражался с ненавистным врагом необычный пулеметный расчет: отец и сын – шахтеры. Ну а боевое знамя части после расформирования не одно десятилетие являлось главной реликвией Музея донецкой милиции.

На оборонительных рубежах Донбасса самоотверженно отражал натиск гитлеровцев еще один полк 71-й бригады войск НКВД – 175-й. Сформирован он был также на третий день войны на базе 73-го (г. Сталино) и 87-го (г. Горловка) отдельных батальонов войск НКВД. Задача – охрана (до эвакуации оборудования на восток страны) важнейших предприятий оборонного значения в городах Сталино (Донецк) – завод № 144 по снаряжению авиабомб и снарядов, Горловке – завод № 64 – производство взрывчатых веществ, Славянске – завод «Красный химик», обеспечивавший армию химпрепаратами, а также Зуевской ГРЭС. Большинство личного состава полка составляли бывшие шахтеры и рабочие местных предприятий.

И уже в октябре 1941-го полк, усиленный сотрудниками УНКВД по Запорожской, Днепропетровской, Сталинской областей, а также кавалерийским эскадроном донецкой милиции, вошел в состав действующей армии.

Когда командир 1-го батальона старший лейтенант Василий Комардин сообщил жене Зое, что убывает на фронт защищать родной Донбасс, супруга категорично заявила: «Еду с тобой!» Все уговоры эвакуироваться в тыл с женами комсостава решительно отвергались. Тогда Зою Комардину зачислили санинструктором одной из рот полка.

В ожесточенном бою с гитлеровцами 22 ноября 1941 года в районе Матвеева Кургана полк понес существенные потери. Санинструктор Комардина, вытащившая с поля боя не один десяток раненых бойцов, получила смертельное ранение осколком фашистский мины. Комбат Василий Комардин, похоронив любимую жену в поселке Цимлянка, на могиле поклялся жестоко отомстить врагу за ее смерть.

…В начале декабря 41-го полк по приказу командования перешел в решительное наступление на Дебальцево. Батальон Комардина в сражениях всегда был первым не только по номеру, но и по несгибаемому «донбасскому» духу бойцов и командиров, беспощадно громивших врага. В стремительной атаке 1 декабря батальон захватил командный пункт противника и обратил в бегство отборные подразделения дивизии СС «Викинг». Но вражеская пуля настигла отважного комбата. На последнем издыхании он напутствовал боевых товарищей словами: «Вперед… преследуйте врага… не останавливаетесь…» Только на восемь дней пережил свою любимую жену старший лейтенант Комардин – но он заставил врага дорого заплатить за ее смерть!

Приказом командира 71-й бригады войск НКВД № 220 от 26 декабря 1941 года, подписанном в донбасском поселке Чернухино (что символично), в списки 175-го полка были навечно зачислены «геройски погибшие в борьбе с немецко-фашистскими оккупантами супруги Комардины» – муж-комбат и жена-медсестра. В приказе особо подчеркивалось: «Надо помнить и никогда не забывать о воинах-героях бригады… Будем вечно чтить память славных героев!»

Лучшим пулеметным расчетом 175-го чекистского полка считались отец и сын Труши, славившиеся среди бойцов своей неутомимостью и неустрашимостью, расчет всегда посылали на самые трудные участи и знали – не подведет. 22 декабря при наступлении на поселок Октябрьский первый номер расчета Лука Семенович погиб на поле брани как герой. Его сын Николай – второй номер – дал клятву отомстить фашистам за его смерть. В полковом боевом донесении говорилось: «Николай Труш в наступлении на пос. Октябрьский из своего пулемета много скосил фашистских гадов… В конце дня получил ранения в обе ноги, но не покинул поля боя…»

Обоих бесстрашных пулеметчиков по заслугам отметили высокими боевыми наградами – орденами Красного Знамени. Но Луку Семеновича Труша – посмертно. А сын – Николай Лукич, излечившись от ран, прошел всю войну, с фронта вернулся на родной Донбасс, не одно десятилетие проработал начальником Енакиевского городского узла связи. В 1973-м к его боевым наградам добавилась еще одна – орден «Знак Почета» – за трудовые достижения!

Впоследствии геройский полк воевал с фашистами в Ростовской области, на Кубани и Северном Кавказе. А в 1943 году он заслуженно стал «Краснознаменным»! Указом Президиума Верховного Совета СССР часть наградили орденом Красного Знамени «за образцовое выполнение боевых заданий командования на фронте борьбы с немецкими захватчиками и проявленное при этом доблесть и мужество»!

После войны полк, как и раньше, еще несколько лет охранял важные государственные объекты, а в 50-е его расформировали. Боевое знамя Краснознаменного полка по справедливости передали на вечное хранение в Музей истории донецкой милиции.

А затем наступили иные времена…

Сохранилась ли братская могила героических защитников Дебальцева 1941–1942 годов после известных событий 2015-го? А по сообщениям информагентств ДНР, еще в 2014-м Музей донецкой милиции разграбили одурманенные тлетворными идеями национализма украинские милиционеры. Тем не менее в 2016-м Музей МВД Донецкой народной республики (теперь он так называется) вновь воссоздали. Однако многие прежние (советские) ценные реликвии, к сожалению, утрачены безвозвратно…

«Как ни пытался враг… взять Тулу и этим открыть себе дорогу к столице, успеха он не добился. В разгроме немецких войск под Москвой Туле и ее жителям принадлежит выдающаяся роль», – пишет в мемуарах Георгий Жуков. Но мало кому известно, что «выдающуюся роль» сыграли прежде всего сотрудники госбезопасности Управления НКВД по Тульской области, рабочие-ополченцы и бойцы 69-й бригады войск НКВД, охранявшие оборонные предприятия.

Аббревиатура НКВД, с хрущевских времен подвергшаяся остракизму, и в наши дни вызывает крайнюю неприязнь у либералов всех мастей. Но именно чекисты и бойцы внутренних войск вместе с тульскими рабочими встали на пути танковых клиньев.

Под одной обложкой, пожалуй, впервые собраны документы, исторические статьи и воспоминания ветеранов, дающие широкому кругу читателей возможность узнать, кто и как спасал город от гитлеровской оккупации в первые, самые тяжелые дни его обороны. Тульские чекисты формировали истребительные отряды и батальоны, создавали разведывательно-диверсионные группы, организовывали партизанское движение на территории области. А когда гитлеровцы 30 октября 1941-го попытались захватить город прямым танковым ударом, то напоролись на жесткую оборону немногочисленных частей и подразделений под командованием полковника Александра Мельникова – военного коменданта города и командира 69-й бригады войск НКВД.

Превосходящего по силе врага остановили бойцы Тульского рабочего полка под командованием капитана госбезопасности Анатолия Горшкова, 156-го стрелкового полка НКВД и Сводного отряда милиции. Это они бесстрашно бросались под вражеские танки с гранатами и бутылками с горючей смесью. Их поддерживали огнем прямой наводкой всего несколько расчетов 732-го зенитно-артиллерийского полка.

Защитники города выстояли. 2 ноября «Красная звезда» писала: «В двенадцатом часу ночи передовые посты т. Мельникова услышали гул моторов… На бугор вышло 48 немецких танков… Мельников дал сигнал артиллеристам… На поле боя осталось большое количество сгоревших танков, убитых солдат и офицеров. Гитлеровская атака захлебнулась. Еще несколько дней воины-чекисты и ополченцы стойко сдерживали бешеные танковые броски Гудериана и полка СС «Великая Германия», пока не подоспели части Красной армии».

Стоит отметить, что руководителем книжного проекта «Победители» стал бывший начальник Управления ФСБ России по Тульской области генерал-майор в отставке Владимир Лебедев, много лет посвятивший сбору и обобщению малоизвестных материалов, фактов и воспоминаний, убедительно свидетельствующих о беспримерной стойкости туляков.

Символично, что презентация издания прошла в Тульском музее оружия. Губернатор области Герой России Алексей Дюмин исчерпывающе охарактеризовал сборник во вступительной статье: «Эта книга – знак глубокого уважения и преклонения перед подвигом земляков».

«Победители. Сборник статей и воспоминаний». Тула, «Аквариус», 2016, 436 стр., илл.

Николай Сысоев,
полковник в отставке

На Орловщине восстанавливают храм, построенный графом Комаровским

Имя Евграфа Комаровского напрямую связано с историей создания в России отдельного корпуса Внутренней стражи. В далеком 1811 году на плечи этой структуры взвалили внутреннюю безопасность страны. Историки по праву считают графа Комаровского хранителем порядка в империи. Стражей он руководил больше семнадцати лет. Стража занималась охраной правопорядка, обеспечением безопасности, борьбой с преступностью, охраной острогов, государственных складов, казначейств и административных зданий

Евграф Комароский, правнук Е. Комаровского в четвертом поколении : «Его основная черта была в том, что он никогда не обижал своих подчиненных, он требовал от них, чтобы те никогда не обижали солдат».

Николай Сысоев, полковник в отставке, военный историк: «Крестьяне его боготворили, и когда он в 1843 году умер в Орле, его крепостные крестьяне по собственному почину, как написал его внук в своих воспоминаниях, пешком пришли в Орел, и на руках, меняя друг друга, несли гроб с телом своего барина в Городище, где он и был похоронен».

Отец Николай, иерей, настоятель храма села Городище в честь иконы Успенья пресвятой Богородицы : «Храм, созданный графом Комаровским для жителей, был разрушен в 1969 году. В Городище было два храма. Один храм Успения Божией Матери и второй - храм Всех Святых, от последнего остался только один поклонный крест».

Виталий Шевкунов, начальник отдела «Росгвардии» по Орловской области, подполковник полиции : «Я рад тому, что в Орловской области есть история, связанная с нашей службой. Именно Комаровский основал систему, в которой мы сейчас работаем».

Автору этих строк, пожалуй, одному из немногих исследователей, довелось в свое время держать в руках подлинное личное дело Героя Советского Союза Степана Андреевича Неустроева, хранившееся в одном из закрытых архивов под грифом «Секретно». Благодаря этому выяснились замысловатые подробности, не вошедшие в официальную биографию легендарного комбата Победы. Оказалось, ему пришлось трижды снимать погоны, работать слесарем на заводе, служить в администрации лагерей военнопленных и в частях внутренних войск по охране важных оборонных объектов, на которых «ковался ядерный щит страны»…

«ДЕЙСТВОВАЛ ИСКЛЮЧИТЕЛЬНО ХРАБРО…»

«Капитан Неустроев при взятии Рейхстага действовал исключительно храбро, решительно, проявил воинскую доблесть и геройство. Его батальон первым ворвался в здание, закрепился в нем и в течение суток удерживал его… Под руководством капитана Неустроева был водружен над рейхстагом красный флаг…» - это строки из подлинного наградного листа Степана Неустроева о представлении его к званию Героя Советского Союза, датированного 6 мая 1945 года. Но Золотую Звезду комбат получит только спустя год – по Указу ПВС СССР от 8 мая 1946 года. Причина задержки довольно ординарная – долго разбирались, подразделения какой же дивизии первыми ворвались в Рейхстаг и водрузили над ним свой штурмовой флаг. Ведь подобных красных полотнищ с натрафареченными белой краской звездой, серпом и молотом было подготовлено не менее девяти…

В конце войны «батяне»-комбату шел всего лишь 23-й год. Но выглядел он браво, несмотря на то что невысок ростом, рябоват и, в общем-то, никак не подходил под стандарты былинного красавца-богатыря. Однако жилист, крепок, и не только телом, но и духом. Правда, имел весьма ершистый, прямолинейный характер, нередко правду-матку резал, невзирая на чины и звания, что начальству не всегда нравилось, а самому правдолюбу изрядно портило жизнь.

…Военная служба у 19-летнего Степана, токаря треста «Березовзолото», началась в июне 1941-го, когда он поступил в Черкасское военное пехотное училище, только что передислоцированное с Украины в Свердловск. Курс обучения – ускоренный. Через полгода Неустроев – лейтенант и командир взвода пешей разведки стрелкового полка под Москвой. И с ходу – в пекло. Вот как необстрелянный офицер запомнил свою первую атаку: «Я из этого боя помню одно: бежал вперед почти в сплошном дыму разрывов… Справа и слева от меня падали люди... В том первом бою я мало что понял…».

Не заставило себя ждать и первое ранение – зазубренный осколок перебил два ребра и застрял в печени. При выписке из госпиталя ошарашили: «К строевой годен. Но для разведки не подходит»…

В 1944-м Неустроев в погонах капитана оказывается в 756-м стрелковом полку той самой 150-й Идрицкой дивизии, чей номер будет навеки запечатлен на Знамени Победы. В составе этого соединения дошел до Берлина. К тому времени грудь лихого комбата, как говаривали фронтовики, украшал целый иконостас – шесть боевых наград: ордена – Александра Невского, Красной Звезды, Отечественной войны I и II степеней и две медали – «За отвагу» и «За взятие Варшавы». Что касается боевых ранений, то их у бесстрашного офицера было пять, лишь на одно меньше, чем наград…

30 апреля 1945 года бойцы батальона капитана Неустроева первыми ворвались в Рейхстаг, и спустя некоторое время водрузили красное победное полотнище на фронтоне (заметим, не на куполе), накрепко привязав древко ремнями к одной из скульптурных композиций. Именно этому штурмовому флагу и суждено было стать Знаменем Победы.

В последующем Неустроев продолжил службу в Группе Советских оккупационных войск в Германии (ГСОВГ), которая была создана с 9 на 10 июня 1945 года на базе 1-го Украинского фронта, в прежней должности комбата.

ЗНАМЕНИ ПОБЕДЫ НА ПАРАДЕ ПОБЕДЫ НЕ БЫЛО

Первый командующий ГСОВГ маршал Георгий Жуков, назначенный принимать Парад Победы на Красной площади, вышел с инициативой доставить из Берлина штурмовой флаг в Москву. На красном полотнище дополнительно сделали сокращенную надпись: «150 стр. ордена Кутузова II ст. Идрицк. див. 79 С.К. 3 У.А. 1 Б.Ф.». Сопровождали стяг на специально выделенном самолете Степан Неустроев и еще четверо его боевых товарищей. Символично, что на Тушинском аэродроме Знамя Победы встречал почетный караул под командованием капитана Валентина Варенникова, тоже участника штурма Берлина, будущего генерала армии и Героя Советского Союза.

Открываться грандиозный парад на Красной площади планировалось прохождением расчета со Знаменем Победы. Но знаменосец Неустроев и его ассистенты, на полях сражений не научившиеся четко печатать шаг, на репетиции не впечатлили Жукова, и он решил Знамя на Красную Площадь не выносить. «Как в атаку идти, так Неустроев первый, а вот на парад – не гожусь», – с грустной иронией вспоминал позже бывший комбат мелькнувшую тогда в его голове мысль.

В августе 1946-го Неустроев, накануне получивший майорские погоны, собрался поступать в Военную академию им. М.В. Фрунзе. Но медкомиссия «забраковала» его по состоянию здоровья, причина – пять ранений и легкая хромота. Тогда Степан Андреевич в сердцах пишет рапорт на увольнение и едет домой на Урал.

И все же много лет спустя мечта Степана Андреевича пройти по Красной площади со Знаменем Победы сбылась: 9 мая 1985 года на военном параде, посвященном 30-летию разгрома фашистской Германии, он торжественно промаршировал рядом с воинской святыней в качестве ассистента с саблей наголо.

На службе в «местах не столь отдаленных…»

После короткого отдыха Неустроев решил искать работу. Но единственная специальность токаря несколько подзабыта. А тут бывшие фронтовики, устроившиеся на службу в лагеря для немецких военнопленных, разбросанные по Уралу, зовут к себе: мол, и выслуга идет, и паек, да и оклады по тем временам неплохие. Неустроев скрепя сердце (наверное, не хотелось вновь лицезреть «этих фрицев») соглашается и, видимо, считает это продолжением борьбы с фашизмом.

В его послужном списке появляются новые, непривычные для боевого офицера, наименования должностей: начальник лаготделения Управления лагеря для военнопленных № 200 (Алапаевск), затем начальник отделения КЭО лагеря для военнопленных № 531 (управление в Свердловске).

Немецкие военнопленные возводят цеха новых заводов, строят жилые дома для рабочих, прокладывают дороги и коммуникации. Глядя на этих жалких в поношенном обмундировании вояк, фронтовик наверняка вспоминал, каким потом и кровью приходилось ему со своим батальоном брать каждый рубеж противника, каждый гитлеровский укрепрайон, а сколько при этом он потерял боевых товарищей. Не говоря уж о Рейхстаге, который с безысходностью загнанного зверя отчаянно обороняли отборные эсэсовские подразделения.

К концу 1949-го, в связи с массовой репатриацией военнопленных в Германию, лагеря один за другим упраздняются. Неустроева переводят на службу в систему исправительно-трудовых учреждений. В послужном списке очередные должности: комендант Первоуральской ИТК № 6, начальник КВЧ (культурно-воспитательная часть) Ревдинской ИТК № 7, инструктор боевой подготовки штаба охраны УИТЛК УМВД Свердловской области…

Работать в зонах, где сидят «свои» преступники, для боевого офицера морально было гораздо сложнее, чем с немцами. Там за «колючкой» находились враги, а здесь – как-никак наши…

1953 год. Смерть Сталина. Система ИТУ первой почувствовала намечавшиеся в стране перемены – начались пересмотры дел осужденных и освобождения по амнистии. В мае того же года Неустроев во второй раз снимает погоны, его увольняют по сокращению штатов.

НА СТРАЖЕ ЯДЕРНЫХ ОБЪЕКТОВ

Вновь Неустроев без работы, а до пенсии еще далеко. На сей раз в Свердловске устраивается простым слесарем на местный машиностроительный завод Минхимпрома. Среди напарников немало фронтовиков, осваивается быстро, получает пятый разряд. В 1957-м цех досрочно выполняет план. Степана Андреевича и еще нескольких передовиков премировали бесплатными путевками в санаторий в Ялту. На обратном пути остановился в Москве, навестил старых фронтовых друзей. И тут судьба делает еще один крутой вираж.

Кто-то из однополчан позвонил бывшему командиру 79-го стрелкового корпуса, в состав которого входила 150-я дивизия, Семену Никифоровичу Переверткину и сообщил, что у них гостит тот самый комбат, что брал Рейхстаг. Переверткин, к тому времени генерал-полковник и первый заместитель «гражданского» министра внутренних дел СССР Николая Павловича Дудорова, тут же выслал машину с приказом немедленно доставить к нему героя. Встреча закончилась тем, что генерал уговорил Неустроева вернуться на военную службу, но, правда, во внутренние войска. «Из Москвы, – вспоминал Степан Андреевич, – я приехал в Свердловск уже военным».

Части внутренних войск, в которых продолжил военную службу Неустроев, охраняли важные оборонные предприятия, на которых, как говаривали тогда, ковался «ракетно-ядерный щит» Родины. Раньше это были сверхсекретные города, как пелось в одной популярной песне, «у которых названия нет», а только тайный код – Свердловск-44 и Свердловск-45. Такие города не были обозначены на географических картах: вокруг них по всему периметру колючая проволока, тщательная контрольно-пропускная система, строгий режим сохранения государственной тайны для всех жителей. Ныне эти города, хоть и охраняются по-прежнему, однако рассекречены и даже имеют свои интернет-сайты. Первый – Новоуральск, в котором производились ядерные боеприпасы, второй – Лесной – здесь вырабатывался высокообогащенный уран.

Служба чрезвычайно ответственная. Поэтому на первом плане – самая высокая бдительность, строжайшая секретность, жесточайший пропускной режим, что и требовал от часовых дежурный комендант охраняемого объекта с Золотой Звездой Героя. Слушались его и солдаты и офицеры, как Бога, – беспрекословно: ведь он брал Рейхстаг! И этим все сказано.

В 1959-м Неустроев идет на повышение – заместителем командира 31-го отряда внутренней охраны (по-военному, стало быть, замкомандира полка) в закрытом Новоуральске и получает звание подполковника. А в марте 1962-го в третий раз снимает погоны – на сей раз увольняется в отставку по болезни с правом ношения военной формы одежды.

Степан Андреевич с семьей по совету врачей перебирается на жительство в Краснодар, садится за собственные мемуары, в которых намеревается рассказать всю правду о том, как брали Берлин, штурмовали «логово фашистского зверя» – Рейхстаг. И здесь же в местном книжном издательстве его воспоминания «Русский солдат: На пути к Рейхстагу» выдерживают несколько переизданий. В 1975-м, к 30-летию победы, Неустроеву, как участнику Великой Отечественной войны и Герою Советского Союза, присваивают воинское звание «полковник».

В 1980-е, опять же по совету врачей, Неустроев перебирается на жительство в Крым – в Севастополь. И здесь его постигает страшная трагедия: в 1988-м его сын Юрий, майор-ракетчик войск ПВО вместе с женой и шестилетним сынишкой погибают в автокатастрофе… Невосполнимая утрата сильно подрывает и без того слабое здоровье фронтовика. Но он старается держаться, продолжает работать над совершенствованием мемуаров, встречается с молодежью, рассказывает о войне, о подвигах…

В середине 90-х Степан Андреевич с женой возвращаются в Краснодар, в украинском Крыму жить фронтовику становится невыносимо – нередко за спиной слышит в свой адрес обидное – «оккупант». А в феврале 1998-го, в канун празднования 23 февраля, он решается съездить в Севастополь, навестить семью дочери. Но поездка оказалась роковой – 26 февраля сердце ветерана не выдержало и легендарный «комбат Победы» скоропостижно скончался… Похоронили героя с воинскими почестями на городском кладбище «Кальфа» на окраине Севастополя…

Ныне, после воссоединения Крыма с Россией, над могилой легендарного комбата Победы взяли шефство воины внутренних войск.

В июле 1937 года командир Отдельной мотострелковой дивизии особого назначения имени Ф. Дзержинского войск НКВД комбриг П. Торощин получил «сверху» конфиденциальное указание: с соблюдением строжайшей секретности подготовить танковое подразделение для участия в «длительных учениях в условиях горного лагеря». Место и время проведения «маневров» не оглашалось. Даже в Главном управлении пограничных и внутренних войск НКВД об истинной задаче танкистов-дзержинцев знали немногие.
Для укомплектования особого подразделения отобрали лучших командиров и красноармейцев, не только отличников боевой и политической подготовки, умелых специалистов своего дела, но, как подчеркивалось в распоряжении, «преданных делу Ленина-Сталина», то есть политически благонадежных во всех отношениях.
Формирование отдельной сводной танковой роты проходило в сжатые сроки. Ее боевой состав, даже по нынешним меркам, оказался довольно внушительным: три взвода по пять легких скоростных танков БТ-7А плюс танк этой же серии для командира роты, а также взвод разведки - это еще пять плавающих танков Т-38. Всего 21 танк - весьма мощный бронированный кулак, способный нанести сокрушительный удар не только по условному, но и фактически по настоящему противнику.
Кроме того, в состав роты были включены передвижная ремонтная мастерская, автомобильная радиостанция с экипажем и саперный взвод. Ко всему прочему танкистам придавалось необходимое количество грузового автотранспорта - для перевозки личного состава, имущества, продуктов питания, горюче-смазочных материалов и боезапаса.
1 сентября 1937-го года танковая рота погрузилась в железнодорожный эшелон на станции Реутово и с соблюдением повышенной конспирации убыла, что называется, «в неизвестном направлении». В одном из приказов по поводу скрупулезного сохранения конфиденциальности особо подчеркивалось, что «погрузка частей, перевозка по железной дороге должны производиться с соблюдением строжайшей секретности», а личный состав предупреждался о том, что в письмах на родину они не должны указывать «действия своих частей и подразделений, а также наименования местных населенных пунктов...».
Спустя несколько дней железнодорожный эшелон оказался в Киргизии на станции Кант. Танкистам сообщили, что они поступают в распоряжение полковника Н. Норейко, который возглавлял одну из двух особых групп войск - Нарынскую (название от места сосредоточения войск - города в Киргизии), которая, как оказалось, уже перешла границу с Китаем и находилась в Синьцзяне. Позже участникам «учений» было объявлено, что они призваны «оказать интернациональную помощь компартии Китая в провинции Синьцзян».
В 1927 году национальная революция в Китае завершилась поражением революционных сил. Власть перешла к Гоминьдану - буржуазно-националистической партии во главе с Чан Кайши. Китайские коммунисты, которым Советский Союз по линии Коминтерна помогал в их революционной борьбе, вынуждены были уйти в глухие районы страны на так называемые «революционные опорные базы».
В 1933 году власть в Синьцзяне, пользуясь слабым контролем центрального гоминьдановского правительства Китая, захватил начальник штаба местного военного округа генерал Шэн Шицай. Но мятежный генерал, объявивший себя «дубанем» (правителем) огромной территории, не сумел справиться с мусульманскими повстанцами и тоже стал ориентироваться на «северного соседа».
В 1936 году вспыхнуло очередное восстание против «дубаня» и Шэн Шицай запросил помощи у Советского правительства. Отказа, разумеется, не последовало – создание еще одного марионеточного прояпонского государства по-типу «Маньчжоу-Го» у южных границ СССР никак нельзя было допустить. К тому же повстанцы перерезали дорогу Хорог - Урумчи - Хами - Ланьчжоу, по которой шли военные поставки как китайским коммунистам, так и Гоминьдану.
Перед выступлением в дальний и трудный поход через Памир танкистов переодели в «обмундирование особого заказа», которое более походило на одежду местного населения, проживавшего по обе стороны границы, - одинакового покроя халаты и шапки характерной для этой местности формы. Так была одета и армия «дубаня», и военные формирования повстанцев. Брать с собой в поход какое-либо снаряжение с советской символикой категорически запрещалось.
После переодевания личного состава командир роты капитан Хорьков получил задачу: совершить марш по маршруту Кант - Рыбачье - Нарын. Далее по высокогорному Туругартскому перевалу пересечь границу с Китаем и выйти на сопредельную территорию - в провинцию Синьцзян.
Спустившись с гор, танки сразу же включились в боевые действия. Они поддерживали конную группу полковника Норейко. Благо тактико-технические данные именно этих боевых машин как нельзя лучше подходили для сопровождения кавалерии. Танк БТ-7А - «быстроходный артиллерийский танк» - колесно-гусеничный, со скоростью движения на гусеничном ходу свыше 50 километров в час, на колесном - около 70-ти. Там, где позволяли условия, была твердая почва, траки снимались и боевые машины на колесах-дисках мчались вперед с огромной скоростью, повергая в дикий ужас повстанцев и местное население. Вооружение - короткоствольные 76-мм пушки и пулеметы - почти что не применялось, так как сам вид стремительно мчащихся в клубах пыли «дьявольских железных колесниц» приводил противника в состояние ступора и действовал деморализующе.
Повстанцы в открытый бой с русскими не вступали. Сопротивление пытались оказывать только в укрепленных населенных пунктах, которые называли крепостями. Но для танков они не являлись серьезным препятствием. Стальные машины легко пробивали деревянные ворота и рушили глинобитные стены. Противник, вооруженный допотопными винтовками, какого-либо серьезного сопротивления не оказывал. Завидев, как танки легко врывались в их так называемые крепости, бросали оружие и, закрывая руками голову, с воплями «Шайтан-арба!» падали на землю. Оставалось только без единого выстрела брать повстанцев в плен.
Однако через какое-то время беспрерывные марши и всепроникающая пустынная пыль стали сказываться на техническом состоянии машин. Но на выручку пришла солдатская смекалка. Было решено двигаться вперед по чужой территории бросками - от рубежа к рубежу. Пока одну часть танков ремонтировали, другая - вела боевые действия, освобождая населенные пункты. Затем подтягивались приведенные в боевое состояние танки, а у вышедших из строя меняли траки, очищали от пыли и грязи моторы. Затем все повторялось сначала.
Вспоминая поход в Синьцзян, один из участников той экспедиции подчеркивал, что «финалом оперативно-боевой деятельности конной группы и входившей в ее состав танковой роты было пленение крупной группировки противника у границы с Индией и захватом большого каравана с награбленным имуществом (до 25 тысяч верблюдов и ишаков)». Среди трофеев находилось огромное количество ценностей - драгоценных камней, золотых и серебряных изделий. Все это было переправлено в СССР на специально прилетевших с этой целью самолетах. Посадочные площадки для них спешно готовились танкистами-дзержинцами - укатывали грунт траками танков и одновременно обеспечивали безопасность при погрузке и отправке самолетов.
О других итогах говорилось в сообщении начальника Главного управления пограничных и внутренних войск НКВД комдива Н. Кручинкина: на январь 1938 года в Синьцзяне было ликвидировано около сотни японских, боле трехсот английских и даже несколько шведских агентов. После этого советские войска частично были выведены из мятежной китайской провинции...
Возвращение отважных танкистов на родину оказалось не менее сложным, чем сам поход в Синьцзян. Спустя несколько месяцев, 19 октября 1938 года, вышел указ Президиума Верховного Совета СССР о награждении участников легендарной операции. В нем не было ни слова об истинных мотивах награждения. Его текст был нейтральным и звучал так: «За образцовое выполнение специальных заданий правительства по укреплению оборонной мощи Советского Союза и за выдающиеся успехи и достижения в боевой, политической и технической подготовке соединений и частей Рабоче-Крестьянской Красной Армии и войск НКВД».
Указ был опубликован в газете «Правда», и у читателей создавалась полная иллюзия, что действительно проходили какие-то учения, а не военный рейд на территорию сопредельного государства для оказания помощи тамошним властям и упрочения советского влияния в регионе.

© материалы с