Переход к оседлости и формирование централизованных империй. Г

Как было показано, разные типы раннепервобытных хозяйственно-культур­ных систем предполагали и разные типы, точнее разное качество человеческой индивидуальности. А тип и качество человека как субъекта исторического про­цесса, наряду с объективными факторами особенностей климата, животного и растительного миров и пр., играл важнейшую, но, к сожалению, почти неулови­мую методами научного анализа роль в истории первобытного общества.

Наиболее благоприятные условия для развития личных качеств людей на­ходим в кровнородственных общинах субтропическо-умеренной полосы с ее четко выраженным половозрастным разделением труда (в том числе и в преде­лах семьи) и развитой реципрокной системой (в пределах которой, как отмеча­лось, каждый был заинтересован вносить в общественный фонд потребления как можно больше с тем, чтобы и получить больше, но уже в виде престижных символов и знаков общественного уважения и признания). В этих условиях быстрее, чем в других местах, происходило усовершенствование орудий инди­видуального труда (появляются лук и стрелы, так называемые "жатвенные ножи" и другие вещи, выполненные в микролитическо-вкладышевой технике), разви­тие индивидуальных амбиций (могущественный стимул для деятельности ради их удовлетворения) и индивидуального чувства ответственности как человека (прежде всего, мужчины-добытчика) перед общиной, так и членов нуклеарной семьи друг перед другом (жены и мужа, родителей и детей). Эти тенденции, безусловно, должны были закрепляться в традиционной культуре, найти отра­жение в обрядовой практике и мифах.

Таким образом, к моменту катастрофических климатических и ландшафт­ных сдвигов, происходивших на рубеже плейстоцена и голоцена около 10 тыс. лет назад, на Земле уже сложился тип общества, потенциально способный к190

освоению более сложных, в том числе и производящих, форм жизнедеятельнос­ти, чем охота и собирательство. Его представители (благодаря достаточной степени индивидуализации хозяйственной и общественной жизни) были спо­собны к относительно быстрой и эффективной адаптации к новым условиям, причем адаптации разнонаправленной. Выбор форм адаптации к изменявшим­ся условиям существования определялся сложным переплетением объектив­ных (ландшафт, климат, рельеф, численность коллектива) и субъективных (объем и характер знаний людей, наличие среди них авторитетных энтузиастов-нова­торов - тойнбианского "творческого меньшинства", готовность остальных пойти на риск и сменить формы жизнедеятельности) моментов. В разных регионах тут наблюдались существенные различия.

Планетарная катастрофа, вызванная стремительным таянием ледников, сдвигом и изменением границ климатических поясов и ландшафтных зон, поднятием уровня мирового океана и затоплением колоссальных площадей приморских низин, изменением береговой линии на всей планете, - обусло­вила кризис практически всех систем жизнеобеспечения позднего плейсто­цена. Исключение составляли разве что общества тропических собирателей, поскольку вблизи экватора климат почти не изменился, хотя под воду ушли огромные пространства суши, в особенности в районах Индокитая - Индо­незии - Филиппин. Повсеместно было нарушено прежнее экологическое равновесие, определенный баланс между рассеянными по планете охотни-чье-собирательскими общинами и окружающей средой. Это, в свою очередь, было связано с кризисом информационного обеспечения жизнедеятельности людей, чьи традиционные знания не соответствовали требованиям изменив­шихся обстоятельств.

Человечество оказалось в точке бифуркации. В условиях, когда резко воз­росла степень неустойчивости традиционных систем (основанных на присваи­вающем хозяйстве), разразился кризис прежних форм жизнедеятельности. Со­ответственно, началось стремительное нарастание спонтанных флуктуации - в виде экспериментальных, так сказать, "в слепую", поисков эффективных "от­кликов" на "вызовы" изменившихся обстоятельств.

Успех в этой борьбе с вызовами внешних сил был связан не в последнюю очередь с деятельно-творческими потенциями людей, оказывавшихся в крити­ческом положении. А они в решающей степени зависили от типа социокуль­турной системы, который они представляли. Наибольшую гибкость и мобиль­ность (в том числе и в духовном отношении) проявляли среди них те, чьи твор­ческие потенции индивида были менее скованы традиционной регламентаци­ей жизнедеятельности. Соответствующие социумы и имели (при прочих рав­ных обстоятельствах) лучшие шансы на успех.

Однако не следует забывать, что внешние условия в различных регионах были весьма несхожими. Оптимальное сочетание вызова внешних сил, социо­культурного типа общества (с соответствующим характером человеческой ин­дивидуальности) и благоприятных для перехода к новым видам хозяйственной деятельности внешних условий (мягкий климат, наличие богатых рыбой водо­емов, а также пригодных для доместикации видов растений и животных) на­блюдалось на Ближнем Востоке. Местные протонеолитические общества на рубеже плейстоцена и голоцена и создали впервые в истории человечества предпосылки для начала реализации цивилизационного процесса.Становление производящего хозяйства и племенной организации 191

Здесь, в _ Восточносредиземноморско-Переднеазиатском регионе, в среде общин, достаточно индивидуализированных в производственном и социальном отношении охотников и собирателей пересеченных прибрежно-предгорно-лес-ных субтропических ландшафтов, приблизительно 12 тыс. лет тому наблюдаем становление нескольких линий дальнейшей эволюции первобытного человече­ства. Среди них только одна, связанная с земледельческо-скотоводческим хо­зяйством, непосредственно вела к цивилизации. Несколько позже подобные процессы происходят и в других регионах земного шара, в частности в Восточ­ной Азии, а также Центральной и Южной Америке.

Связанные с таянием ледника планетарные экологические сдвиги привели к расхождению и путей развития охотничье-собирательских коллективов Сре-диземноморско-Переднеазиатского региона. Отмечу два их основных направ­ления. С одной стороны, в условиях распространения лесов севернее Альп и Карпат охотничье-собирательские группы из Северного Средиземноморья (с Пиренейского и Апеннинского полуостровов, Южной Франции и Балкан) на­чали осваивать широкие пространства Центральной и Восточной, а затем и Северной и Северо-Восточной Европы. Избыточное население расселялось на новых, уже также лесных пространствах, оставленных ушедшими к высоким широтам за стадами северных оленей охотниками. С другой стороны, при уси­лении иссушения Северной Африки и Передней Азии и параллельном наступ­лении морей, население многих областей Ближнего Востока оказалось в крити­ческом положении. Поголовье промысловых животных стремительно сокра­щалось, что особенно остро ощущалось в зажатой между морем, отрогами Ли­вана и подступавшими с юга (Синай) и востока (Аравия) пустынями Палести­не. В этих условиях "откликами" на "вызов" внешних сил стали, во-первых, переориентация на интенсивное использование пищевых ресурсов водоемов, что быстро привело к развитию специализированного рыболовства, и, во-вто­рых, формирование раннеземледельческо-скотоводческого хозяйственно-куль­турного комплекса - основы дальнейшего цивилизационного процесса.

Первая, западносредиземноморско-среднеевропейская линия развития охот­ничье-собирательских обществ закрытых ландшафтов первых тысячелетий го­лоцена представлена материалами многочисленных мезолитических культур лесных и лесостепных пространств Европы. Для них была характерна адапта­ция к имеющимся природным условиям и расселение^ пределах соответству­ющей, знакомой им ландшафтной зоны. Владея луком и стрелами, будучи хо­рошо приспособленными к жизни в богатой водоемами лесной зоне Европы, небольшие, из нескольких семей, кровнородственные общины образовывали, как и ранее в Средиземноморье, группы родственных протоэтносов. В рамках таких межобщинных массивов циркулировала информация и происходил об­мен брачными партнерами, полезным опытом и достижениями.

Постоянно проживая около воды, такие люди, не оставляя охоты и собира­тельства, уделяли со временем все большее внимание использованию пищевых ресурсов водоемов. Первые стационарные поселения специализированных рыбаков возникают в Европе (у Днепровских порогов, в районе Железных ворот на Дунае, вдоль южного побережья Северного моря, в Южной Прибал­тике и т.п.) приблизительно в VIII-VII тыс. до н. э., тогда как в Восточном Средиземноморье они датируются как минимум одним-двумя тысячелетиями ранее. Поэтому трудно сказать, формируется ли челночно-сетьевое рыболов-192 ________________________________________

ство в наиболее удобных для него местах Европы самостоятельно, или при заимствовании соответствующих хозяйственно-технических достижений с Ближ­него Востока, откуда группы рыбаков через Средиземноморье и Эгеиду могли попасть в Причерноморье и Подунавье достаточно рано.

В условиях сбалансированной охотничье-рыболовческо-собирательской (при все более большей ориентации на рыболовство) хозяйственной системы мезо­литические и ранненеолитические протоэтносы отличались невысокой плотно­стью населения и его очень медленным приростом. При возростании числен­ности людей можно было отселить несколько молодых семей вниз или вверх по реке, поскольку пространств, пригодных для ведения комплексного присва­ивающего хозяйства в Европе, как и в Северной Америке, Сибири или на Дальнем Востоке, на протяжении многих тысячелетий было предостаточно.

Как и во времена палеолита, такого рода кровнородственные общины орга­нически вписывались в ландшафт, становясь высшим звеном соответствующих биоценозов. Но потребительское отношение к окружающей среде, предпола­гавшее уже осознанное" (как о том свидетельствуют и этнографические дан­ные) поддержание равновесия между количеством людей и естественной пи­щевой базой, блокировало возможности дальнейшей эволюции. Поэтому су­щественные хозяйственные и социокультурные изменения в лесной полосе неолитической Европы были вызваны, прежде всего, распространением иноэт-ничных, более развитых групп населения с юга, главным образом со стороны Ближнего Востока через Балканско-Дунайско-Карпатский регион и Кавказ.

На Ближнем же Востоке на протяжении первых тысячелетий голоцена на­блюдалась принципиально иная картина, определявшаяся охватившей регион "неолитической революцией". Исследователям, в частности В.А. Шнирельма-ну, удалось связать ареалы древнейших земледельческих культур с центрами происхождения культурных растений Н.И. Вавилова.

Возникновению земледелия предшествовало довольно эффективное соби­рательство, благодаря которому человек узнавал вегетативные свойства расте­ний и создавал соответствующие орудия труда. Однако не вызывающее сомне­ния происхождение земледелия на основе собирательства еще не дает ответа на вопрос: почему люди вместо того, чтобы собирать готовый урожай в райо­нах естественного произрастания съедобных растений (как было в палеолити­ческие времена), начинают обрабатывать землю в других местах? Такими мес­тами обработки земли всегда были участки, расположенные вблизи мест по­стоянного проживания людей. Следовательно, зарождение земледелия предпо­лагало наличие хотя бы ранних форм оседлости, которая должна была появить­ся несколько ранее, чем возделывание окультуренных растений. Согласно хо­рошо обоснованному выводу В.Ф. Генинга, оседлость возникает, прежде всего, вследствие переориентации охотничье-собирательских общин на специализи­рованное использование водных пищевых ресурсов. Это было связано (в част­ности, на Ближнем Востоке) с катастрофическим уменьшением количества промысловых животных.

Ориентация на активное использование пищевых ресурсов водоемов спо­собствовала концентрации населения по берегам рек, озер и морей. Здесь и появляются первые стационарные поселения, известные в Палестине с X- IX тыс. до н. э. - на озере Хуле (поселение Эйнан) и вблизи Средиземного моря возле горы Кармел. В обоих случаях обнаружены свидетельства достаточ-Становление производящего хозяйства и племенной организации ___________________________193

но развитого сетьево-челнового рыболовства (грузила от сетей, кости глубоко­водных морских рыб и пр.).

Сокращение количества промысловых животных и успехи рыболовства спо­собствовали, таким образом, концентрации людей вокруг водоемов, создавая условия для перехода к оседлости. Рыболовство давало постоянную пищу без потребности перемещения всех членов общины. Мужчины могли отплывать на день и более тогда как женщины и дети оставались в общинном поселке. Такие изменения в образе жизни способствовали началу быстрого возростания чис­ленности и плотности населения. Они облегчали (по сравнению с мобильным образом жизни охотников и собирателей) участь беременных и кормящих женщин, способствовали уменьшению количества случаев Іибели или увечья мужчин (более частых на охоте, чем при занятии рыбной ловлей).

Поскольку рыбацкие поселения располагались обычно на значительном рас­стоянии от полей диких злаков и мест произрастания других съедобных расте­ний, естественным было желание приблизшь такие поля к общинным посел­кам, тем более, что условия для выращивания растений (хорошо унавоженные почвы вокруг поселений, расположенных возле воды, защита от диких живот­ных и птичьих стай) здесь были весьма благоприятными. Иными словами, для возникновения земледелия требовалось наличие по крайней мере трех усло­вий (не учитывая самого факта кризиса присваивающего хозяйства):

1) наличие в окружающей среде видов растений, принципиально пригодных для доместикации;

2) появление в результате многотысячелетней практики специализирован­ного собирательства достаточных знаний о вегетативных свойствах расте­ний и необходимых для земледельческих работ орудий труда (сперва малоот­личные от тех, которыми пользовались собиратели);

3) переход к оседлому образу жизни вблизи водоемов благодаря длительному интенсвному использованию их пищевых ресурсов, прежде всего за счет разви­тия рыболовства.

Однако примечательно, что первичные ячейки земледелия повсюду возни­кают у водоемов с ограниченными запасами пищевых ресурсов, тогда как на морских побережьях, в поймах и устьях великих рек рыболовство еще долгое время сохраняет ведущую роль. Так, на Ближнем Востоке древнейшие формы земледелия обнаруживаются в долине Иордана, а также по притокам Тигра в предгорьях Загроса и у озер Центральной Анатолии (куда они, очевидно, попа­ли из Палестины и Сирии), в местностях, где имелись дикие предки многих домашних растений, а пищевые ресурсы водоемов были ограничены, но не в заболоченных в ту пору долине Нила, нижних течениях Тигра и Евфрата или на Сиро-Киликийском побережье.

Таким же образом противопоставляются приозерная местность долины Мехико, расположенная среди сухого плато Центральной Мексики, и ближай­шие к ней побережья Тихого океана и Мексиканского залива, озера и речные долины Андского плато - Перуанскому побережью. То же, как представляет­ся, можем сказать и о соотношении тенденций хозяйственного развития в глу­бинных районах Индокитая с восточными предгорьями Тибета - и побережь­ем Юго-Восточной Азии, Китая и Японии.

Возможности для возникновения земледелия, вероятно, существовали на значительно более широких территориях, чем те, где оно появляется впервые.194 Первобытные основания цивилизации

Но при условиях довольно продуктивного рыболовства люди, ведя оседлую жизнь и даже имея необходимые знания в области земледелия, вполне созна­тельно сохраняют свой традиционный способ жизнедеятельности.

Переориентация хозяйства на выращивание съедобных растений происхо­дит лишь в том случае, когда сокращающиеся пищевые ресурсы водоемов уже не были способны удовлетворить потребности возрастающего населения. Только кризис традиционного присваивающего хозяйства принуждает людей перехо­дить к земледелию и животноводству. Как показал Р. Карнейро на этнографи­ческих материалах Амазонии, без крайней необходимости охотники и рыболо­вы на земледелие не переориентируются.

Вот почему неолитическое население долин Нила, Тигра и Евфрата, побере­жий Сирии и Киликии, Персидского залива и Японии, Каспия и Арала, Юкатана и Перу, многих других регионов долгое время, поддерживая непосредственные отношения с соседними земледельческо-скотоводческими обществами и будучи знакомым с основами их хозяйственного уклада, сохраняло приверженность ры­боловецкому образу жизни, лишь частично и в невысокой мере дополняя его охотой и собирательством, а затем ранними формами земледелия и скотоводства.

В течение IX-VI тыс. до н. э. специализированные рыболовческие общества тонкими цепочками со стороны Ближнего Востока распространяются по всему Средиземноморью, поднимаются к среднему течению Нила, осваивают побере­жья Персидского залива и Аравийского моря. Подобные им группы в то же время становятся ведущей этнокультурной силой в Прикаспии и Приаралье, нижнем течении Амударьи и Сырдарьи. Такие общины оставили следы неолити­ческих поселений в районе Керченского пролива, на Днепре и Дунае, вдоль побережий Балтийского и Северного морей и т. п. Но, будучи жестко привязан­ными к своим экологическим нишам, рыболовческие коллективы, в целом, мало влияют на охотничьи общества соседних, внутренних, районов. К тому же воз­можности их развития были принципиально ограничены естественными ресур­сами, которые человек мог только истощать, но не восстанавливать. Поэтому и основанная на специализированном рыболовстве линия эволюции заводит в ту­пик, выходом из которого может быть лишь переориентация на земледельческо-скотоводческие виды деятельности. Как справедливо в свое время отмечал Г. Чайлд. если общества присваивающей экономики живут за счет природы, то ориенти­рованные на воспроизводящее хозяйство вступают в сотрудничество с ней. Пос­леднее и обеспечивает дальнейшее развитие в сторону цивилизации.

Таким образом, в зонах с ограниченными пищевыми ресурсами водоемов при наличии благоприятных внешних факторов, в условиях увеличения демог­рафического прессинга происходит относительно быстрый переход от рыболо-вецко-охотничье-собирательских форм хозяйства к раннеземледельческо-ско-товодческой экономике. Однако в богатых рыбными ресурсами районах обще­ство довольно продолжительное время может существовать на базе специали­зированного рыболовства и морской охоты. В течение достаточно продолжи­тельного периода обе отмеченные линии эволюции обеспечивают приблизи­тельно равные возможности для повышения - на основе регулярного получе­ния излишков пищевых продуктов и оседлого образа жизни - демографичес­кого потенциала, эффективности системы общественной организации, накоп­ления и движения культурной информации, развития религиозно-мифологи­ческих представлений, ритуальных и магических практик, различных видовСтановление производящего хозяйства и племенной организации

искусства и пр. У ранних земледельцев и высших рыболовов одинаково видим большие стационарные поселения и родовые культы, систему половозрастной стратификации с первыми элементами доминирования в рамках общин отдель­ных знатных кланов и семей. Этнографически это хорошо иллюстрируют ма­териалы Новой Гвинеи и Меланезии.

При этом важно подчеркнуть, что, как справедливо отмечал В.Ф. Генинг, собственно родовые отношения, основывающиеся на представлении о связан­ном со счетом колен и генеалогических линий вертикальном, уходящем в глу­бины прошлого родстве, появляются лишь с переходом к оседлости. Они име­ют определенное социально-экономическое содержание: обоснование (через преемственность поколений) права живущих на постоянные промысловые уго­дья (прежде всего, рыбные) и используемую (под земледельческие культуры или пастбища) землю. Родовые оседлые общины владеют своими территория­ми на том основании, что эти земли принадлежали их предкам, духи которых и сохраняют над ними верховный патронат.

Именно в неолите, с переходом к оседлости на базе высших форм рыболов­ства и раннего земледелия, появляется род как социальный институт с четким знанием его членами ступеней родства, а также ритуалами почитания основа­теля рода и прочих предков, в том числе и тех, которых никто из живущих не видел, но слышал о них от представителей старших поколений. Это находит отражение в почитании могил и культе черепов предков, в практике создания родовых могильников и появлении тотемных столбов с символически пред­ставленными на них образами предков, нередко наделенных выразительными тотемическими чертами. Такие столбы хорошо известны, к примеру, у полине­зийцев или индейцев северо-западного побережья Северной Америки.

Между тем, по мере исчерпания пищевых ресурсов водоемов и началом кризиса рыболовецких обществ, тем более при возрастании численности насе­ления, когда часть людей была вынуждена селиться вдали от богатых рыбой водоемов, наблюдаем неизменное увеличение роли земледелия и животновод­ства (естественно, там, где оно было возможно).

Более того, во многих местах, ранее заселенных всецело оприентированны-ми на рыболовство коллективами, наблюдаются стремительные темпы опере­жающего (по отношению к соседним территориям с более древними земле­дельческими традициями) развития. Сказанное относитдя как к Египту, Шуме­ру и долине р. Инд (по сравнению с Палестиной и Сирией, Загросом и Цент­ральной Анатолией) начиная с V тыс. до н. э., так и к побережьям Юкатана и Перу (по сравнению с плато Центральной Мексики и долинами Анд) с, соот­ветственно, II и I тыс. до н. э.

Следует отметить также, что в то время, когда население центров опережа­ющего развития, основываясь на все более усовершенствовавшихся формах земледелия, интенсифицировало свое развитие, на их периферии темпы эво­люции и прироста населения были куда меньшими. Поэтому избыточная чело­веческая масса из таких центров все более расселялась по окружающим зем­лям, где естественные условия были благоприятными для ведения земледелия.

Демографический потенциал у ранних земледельцев всегда был значитель­но большим, чем у их соседей, а хозяйственно-культурный тип - более высо­ким и совершенным. Поэтому при взаимодействии с соседями они, как прави­ло, или вытесняли, или ассимилировали их. Впрочем, в отдельных случаях, если

Первобытные основания цивилизации

в контакт с продвигавшимися земледельцами вступали рыболовы, последние, воспринимая основу воспроизводящего хозяйства, могли сохранить свою этно­языковую идентичность. Так, очевидно, случилось в Нижней Месопотамии в процессе формирования общности древних шумеров.

Очень люблю историю, и это событие в развитии человеческого общества не могло не заинтересовать меня. С удовольствием поделюсь своими знаниями о том, что такое оседлость , и расскажу о тех последствиях, что были вызваны изменением образа жизни.

Что означает термин «оседлость»

Этот термин подразумевает переход кочевых народов к проживанию на одном месте либо в пределах небольшой территории. Действительно, древние племена весьма зависели от того, куда движется их добыча, и это было вполне естественным явлением. Однако со временем человек перешел к производству необходимого продукта , а значит, отпала необходимость перемещаться вслед за стадами. Это сопровождалось строительством жилищ, ведением хозяйства , что требовало создания необходимых в быту вещей. Проще говоря, племя обустраивало определенную территорию, при этом считая ее своей, а потому было вынуждено защищать ее от незваных гостей.

Последствия перехода к оседлости

Переход к такому образу жизни и одомашнивание животных кардинально изменили жизнь людей, а некоторые последствия мы ощущаем и в наши дни. Оседлость - не только перемена образа жизни, но и существенные изменения в самом мировоззрении человека . Фактически земля стала цениться, перестав быть общим достоянием, что и привело к зачаткам собственности. В то же время все нажитое как бы привязывало человека к одному месту проживания, что не могло не сказаться на окружающей среде - распашка полей, строительство оборонительных сооружений и многое другое.

В целом, среди множества последствий перехода к оседлости можно выделить наиболее яркие примеры:

• увеличение рождаемости - как следствие роста плодовитости;
• падение качества питания - согласно исследованиям, переход от животной пищи к растительной привел к уменьшению среднего роста человечества;
• увеличение заболеваемости - как правило, чем больше плотность населения, тем выше этот показатель;
• негативное влияние на окружающую среду - засорение почв, рек, вырубка леса и так далее;
• увеличение нагрузки - поддержание хозяйства требует большего труда, чем просто охота или собирательство.

Одним из парадоксов перехода к оседлому способу жизни является тот факт, что при повышении урожайности возрастало население и увеличивалась зависимость от аграрных культур . В итоге это стало представлять определенную проблему: в случае слабой обеспеченности продуктами возрастает нагрузка на все сферы жизнедеятельности.

Причина перехода человека к оседлой жизни.
Взяться за освещение данной темы, меня побудило ложное, как мне кажется понимание исторической наукой процессов, приведших людей к оседлой жизни, и возникновению сельского хозяйства и животноводства. В настоящее время считается, главной причиной перехода людей к оседлой жизни, было развитие древнего общества до такого уровня, при котором человек стал уже понимать, что производство продуктов питания перспективнее охоты и собирательства. Некоторые авторы, даже называют этот период первой интеллектуальной революцией каменного века, позволившей нашим предкам подняться на более высокую ступень развития. Да конечно, на первый взгляд кажется, что это так, ведь при оседлой жизни, людям пришлось изобретать все больше новых, необходимых ему инструментов, и приспособлений для ведения сельского хозяйства, или животноводства. На пустом месте придумывать способы сохранения и переработки полученного урожая и строительства долговременного жилья. Но на самый главный вопрос, что заставило древних людей кардинально поменять свою жизнь, ученые ответа не дают. А ведь это самый главный вопрос, на который необходимо дать ответ, ведь только тогда станет понятно, почему люди стали жить на одном месте, занялись сельским хозяйством и животноводством? Для понимания первопричины, побудившей людей поменять свою жизнь, необходимо вернуться, в очень далекое прошлое, когда человек разумный начал использовать первые орудия труда. Люди того времени еще мало чем отличались от диких животных, поэтому как пример начала использования древним человеком орудий, можно привести современных Шимпанзе, которые тоже еще находятся на этой первоначальной стадии развития. Как известно, Шимпанзе используют гладкие окатанные водой камни для разбивания крепкой скорлупы орехов, причем найденные на берегу водоема подходящие им орудия, они переносят на значительные расстояния к месту их использования. Обычно это больший по размеру камень, являющийся наковальней и меньший голыш, используемый ими в качестве молотка. Иногда используется и третий камень, служащий подпоркой надежно удерживающей наковальню в земле. Понятно, что в этом случае, к использованию обезьянами каменных орудий, привела невозможность разгрызть прочную скорлупу орехов зубами. Видимо таким же образом, начали использовать орудия труда и первые люди, отыскивая для этого подходящие, созданные самой природой камни. Жили первые люди, вероятнее всего тоже как Шимпанзе, небольшими семейными группами, на определенной территории и кочевого образа жизни еще не вели. Так когда, и почему, древние люди перешли к кочевому образу жизни? Вероятнее всего, произошло это, из за изменения рациона питания у древнего человека, и его перехода, от использования в основном растительной пищи, к потреблению мяса. Такой переход на питание мясом, произошел вероятнее всего, в результате достаточно быстрых изменений климата, в местах обитания древнего человека, и как следствие, привел к уменьшению традиционных растительных источников пищи. Природные изменения, вынудили древнего человека к тому, что изначально питавшиеся в основном растительной пищей, они были вынуждены превратиться во всеядных хищников. Вероятно, что первоначально люди, не имевшие острых клыков, и когтей, охотились на мелкую травоядную живность, постоянно в поисках пищи переходившую с одного пастбища на другое. Видимо уже на этом этапе первых перекочевок человека, вслед за миграцией животных, отдельные семьи стали объединяться в группы, ведь так можно было успешнее охотиться на животных. Стремление включить, в число охотничьей добычи более крупных, и сильных животных, справиться с которыми, голыми руками было невозможно, привело к тому, что люди были вынуждены изобрести новые, специально приспособленные для этого орудия. Так появилось первое, созданное человеком каменного века оружие, так называемый остроконечник, или каменное рубило, позволявшее ему охотиться на более крупных животных. Затем люди изобрели каменный топор, нож, скребок, копье с костяным или каменным наконечником. Следуя за стадами мигрирующих животных, люди стали осваивать территории, где летнее тепло сменялось зимними холодами, а это потребовало изобрести одежду для защиты от холода. Со временем человек придумал, как добывать огонь, и пользоваться им, для приготовления пищи, защиты от холода и охоты на диких животных. Некоторая часть людей, кочевавшая около водоемов, освоила новый источник пищи, имеется в виду рыба, всевозможные моллюски, водоросли, птичьи яйца, да и сама водоплавающая птица. Для этого им пришлось изобрести такое орудие, как острога с зазубренным концом для ловли рыбы и лук позволявший поражать добычу на значительном расстоянии. Человеку пришлось придумать, как изготовить лодку из цельного ствола дерева. Наблюдение за работой паука плетущего паутину, видимо подсказало людям, как изготовить сеть, или сплести из тонких прутьев ловушку для ловли рыбы. Освоившие такой около водный образ жизни, люди естественно потеряли возможность свободно кочевать по земле, так как оказались привязаны к конкретному водоему, из за имевшегося у них большого количества приспособлений, которые переносить с одного места на другое стало сложно. В точно таком же положении со временем оказались все племена охотников и собирателей, кочевавших вслед за стадами диких животных. Если вначале, люди могли свободно переходить, с одного места на другое вооруженные только каменным рубилом или топором, то со временем, когда у них появилось много материальных ценностей, делать это стало намного сложней. Теперь им приходилось тащить с собой несколько видов оружия, различные инструменты, глиняную и деревянную посуду, каменную зернотерку для размалывания дикорастущих зерен, желудей или орехов. Приходилось перемещать на новое место стоянки, ценные по мнению людей шкуры животных, служивших им постелью, одежду, запас воды и еды, если путь лежал через незнакомую местность. Среди вещей необходимых человеку можно назвать так же фигурки богов, или тотемных животных которым поклонялись люди и еще много других вещей. Для этих целей люди изобрели, и видимо плели, из тонких прутьев специальные заплечные корзины, типа рюкзака, а также использовали носилки, или волокуши, сделанные из двух шестов, на которых крепился перемещаемый груз. Наглядным примером того, как это выглядело в древности, могут служить ныне существующие племена из бассейна реки Амазонки, живущие еще в каменном веке, но уже утратившие возможность свободно кочевать, с места на место, из за большого количества используемых предметов и построенных ими долговременных жилищ. Заняв свою определенную нишу, и никак не меняя свою жизнь, эти племена остановились в своем развитии на уровне людей каменного века, не ведущих еще сельского хозяйства, и ограничивающихся пока только зачатками животноводства. Примерно, в такой же ситуации оказались, и ныне живущие Австралийские аборигены, только последние, продолжая жить еще в каменном веке, а из за малого количества орудий труда, не перешли даже к оседлому образу жизни. На каком то этапе эволюции, перед людьми все чаще начал вставать вопрос, что делать в этой ситуации дальше, ведь переносить с места на место весь свой скарб становилось все сложнее. С этого момента развитие племен пошло двумя разными путями. Некоторые племена сумевшие приручить лошадь, или верблюда смогли остаться кочевыми, ведь использование силы этих животных, позволяло им перевозить все свои пожитки с одного места на другое. Изобретение в дальнейшем колеса и появление повозок явилось результатом эволюции кочевого образа жизни. Примерно таким же образом, появились все известные нам кочевые народы древности. Конечно, следует отметить, что техническое развитие таких народов ограничивалось тем, сколько полезного груза могло перемещаться ими с места на место. Племена не сумевшие приручить крупных вьючных животных, стали вести оседлый образ жизни, поэтому должны были искать способы прокормить себя, живя на одном месте. Такие племена, были вынуждены искать все новые способы получения продуктов питания, занимаясь земледелием, или разведением мелкого домашнего скота. Кочевые народы, перемещавшиеся на большие расстояния, могли заниматься только разведением мелкой живности перегоняемой с одного пастбища на другое. Зато у кочевников, была дополнительная возможность параллельно заниматься еще и торговлей. Но зато они были ограничены в дальнейшем техническом развитии, в силу своего специфического образа жизни. Народы, ведущие оседлый образ жизни, напротив имели больше возможностей, в плане технического развития. Они могли строить большие дома, различные хозяйственные постройки, совершенствовать инструменты необходимые им для обработки земли. Находить способы сохранения или переработки собранного урожая, изобретать и производить все более сложные предметы домашнего обихода. Человека осевшего на земле, в творческом плане не ограничивало количество вьючных животных, или размер повозки, способной вместить только определенное количество груза. Поэтому вполне логичным выглядит то, что со временем кочевые народы, такие как Половцы, или Скифы, просто исчезли с исторической арены, уступив место более продвинутым в техническом плане земледельческим культурам. Завершая рассмотрение данного вопроса, следует заметить, что в развитии человеческого общества просматриваются сразу несколько отдельных этапов, через которые пришлось пройти древнему человеку. Первым таким этапом можно считать период, когда наши предки еще не делали орудий труда, а использовали как современные Шимпанзе, созданные природой камни в качестве орудий. В этот очень длительный период, люди вели еще оседлый образ жизни, занимая один определенный кормовой участок. Следующий этап начался, когда люди были вынуждены осваивать новый источник питания. Имеется в виду, переход от питания в основном растительной пищей в пользу мясной диеты. Именно в этот период, люди стали кочевать вслед за миграцией травоядных животных. Такой образ жизни привел к тому, что мелкие группы людей стали объединяться в племена, для более успешной охоты на стадных животных. В это же время, люди освоили изготовление каменных орудий, необходимых им для успешной охоты на более крупную добычу. Благодаря такому кочевому образу жизни, люди следуя за своей потенциальной едой, именно на этом этапе, сумели заселить все пригодные для жизни участки земли. Затем, в результате технического прогресса, когда люди стали производить все больше необходимых им для жизни предметов, обремененным домашним скарбом племенам, стало все трудней вести прежний кочевой образ жизни, следуя за стадами диких животных. В результате этого, люди были вынуждены перейти, к так называемому полукочевому образу жизни. Теперь они строили временные охотничьи стоянки, и продолжали жить в них до тех пор, пока окружающая природа могла качественно прокормить все племя. При истощении пищевых ресурсов на прежнем месте жительства, племя переходило на новый участок, перенося туда все необходимые им вещи и обустраивая там новый лагерь. Видимо на этом этапе жизни древнего общества, впервые стали делаться попытки по окультуриванию растений и одомашниванию диких животных. Некоторые племена сумевшие одомашнить диких лошадей, верблюдов, или северных оленей, вновь получили возможность вести прежний кочевой образ жизни. Как мы видим из дальнейшей истории, многие племена воспользовались такой возможностью, превратившись в дальнейшем в кочевые народы. Остальным племенам, достигшим результатов в земледелии, и скотоводстве, но обремененным большим количеством инструментов, и привязанным, к определенному участку земли, пришлось прекратить регулярные перекочевки и жить уже оседлой жизнью. Видимо примерно так, в течении нескольких десятков тысяч лет, происходил постепенный переход людей,
от кочевого, к оседлому образу жизни. Каждый современный человек, ознакомившийся с этой статьей, может оглянуться вокруг себя, и посмотреть, какое огромное количество разных вещей окружает его. Понятно, что переходить с такой большой кучей добра на новое место, в настоящее время уже не реально. Ведь даже переезд с одной квартиры на другую, в народе считается чуть ли не бедствием, сравнимым разве что с потопом или пожаром.

Существует термин «неолитическая революция». Когда его слышишь, то представляется масса бородатых всклокоченных людей в шкурах, вооруженных примитивными топорами и копьями. Эта масса бежит с воинственными воплями на штурм пещеры, где засела толпа точно таких же людей, бородатых, всклокоченных, с примитивными топорами и копьями в ручищах. На самом деле этим термином обозначается смена форм хозяйствования - от охоты и собирательства к земледелию и скотоводству. Неолитическая революция стала следствием перехода от кочевничества к оседлости. Именно так, сначала человек стал вести оседлый образ жизни, затем освоил земледелие и одомашнил некоторые виды животных, просто вынужден был освоить. Затем появились первые города, первые государства… Современное состояние мира - следствие того, что человек когда-то перешел к оседлости.

Первые постоянные поселения людей появились около 10-13 тысяч лет назад. Где-то они появились раньше, где-то позже, в зависимости от региона мира. Древнейшие, первейшие - на Ближнем Востоке - около 13 тысяч лет назад. Одно из первых, из тех, что найдены и откопаны археологами, - Мурейбет на территории Сирии, на берегу Евфрата. Оно возникло около 12 200 лет назад. Его населяли охотники-собиратели. Дома они строили по типу кочевых съемных жилищ - круглыми, 3-6 метров в диаметре, но гораздо основательнее: использовали куски известняка, скрепляли их глиной. Крыша накидывалась из стеблей камыша. Надежность жилищ - единственное, в чем жители оседлой Мурейбеты превосходили кочевников. Более важный фактор - пища. Питались в Мурейбете скуднее кочевников. Зависели от случая - уродятся в этом сезоне дикорастущие бобы, желуди и фисташки или урожай будет незначительным, не хватит толком племени; пройдет ли поблизости стадо газелей или нет, будет ли достаточно рыбы в реке. Одомашнивание (или «доместикация», на научном языке) растительной пищи в Мурейбете произошло через тысячу лет после возникновения поселения: научились самостоятельно выращивать пшеницу, рожь и ячмень. Одомашнивание животных произошло еще позже.

Короче говоря, продовольственной причины для создания поселения на берегу Евфрата не было. Постоянное поселение, наоборот, создавало регулярные продовольственные трудности. То же самое в других регионах - обитатели древнейших оседлых деревень питались скуднее, чем их кочевые современники. Если взять все регионы, где раньше других происходил переход от кочевничества к оседлости - Ближний Восток, области на Дунае и в Японии - то получится, что между появлением оседлых поселений и следами первых доместицированных растений прошло от одной до трех тысячи лет (то есть в сирийской Мурейбете жители относительно быстро сообразили, как самим выращивать зерно). В настоящее время большинство палеоантропологов считает, что обитатели первых стационарных поселений жили существенно беднее и питались менее разнообразно и обильно, чем бродячие охотники. А продовольственная безопасность, обеспеченность пищей - одна из основных причин движения человеческих цивилизаций. Значит, еда отпадает - не из-за нее люди стали жить оседло.

Важный момент - мертвецов хоронили в жилых домах древнейших поселений. Предварительно скелеты очищались - оставляли трупы на деревьях, их обклевывали птицы, либо самостоятельно счищали мясо, мягкие ткани с костей, - после хоронили под полом. Череп, как правило, отделяли. Черепа хранили отдельно от других костей, но тоже в жилище. В Мурейбете их выставляли на полки в стенах. В Телль Рамаде (Южная Сирия) и Бейсамуне (Израиль) черепа были водружены на вылепленные из глины фигуры - подставки высотой до четверти метра. Для людей 10-тысячелетней давности, вероятно, именно череп символизировал личность умершего, поэтому столько почтения, столько уважения к нему. Черепа использовали в религиозных обрядах. К примеру, их «кормили» - делились с ними пищей. То есть умершим предкам оказывалось всяческое внимание. Возможно, их считали незаменимыми помощниками в делах живых, с ними обязательно поддерживали связь, к ним обращались с молитвами, с просьбами.

Основываясь на находках захоронений в древнейших поселениях, историк-религиовед Андрей Борисович Зубов выводит теорию, что человечество начало переходить на оседлость из-за своих религиозных убеждений. «Такое внимание к предкам, родоначальникам, продолжающим помогать живым в их и временных, земных, и в вечных, небесных, нуждах, такое чувство взаимозависимости поколений не могло не отразиться и в организации жизни. Могилы предков, священные реликвии рода, нужно было максимально приблизить к живым, сделать частью мира живых. Потомки должны были зачинаться и рождаться буквально «на костях» праотцов. Не случайно захоронения часто находят под теми глинобитными скамьями неолитических домов, на которых сидели и спали живые.

Кочевой образ жизни, характерный для палеолита, вступал в столкновение с новыми религиозными ценностями. Если могилы предков должны быть как можно ближе к дому, тогда или дом должен быть недвижим или кости переноситься с места на место. Но почитание родящей стихии земли требовало стационарных погребений - зародыш новой жизни, погребенное тело, не мог по мере необходимости изыматься из утробы. И поэтому единственное, что оставалось человеку протонеолита - это осесть на землю. Новый строй жизни был труден и непривычен, но тот духовный переворот, который произошел в сознании людей около 12 тысяч лет назад, требовал выбора - или пренебречь родом, общностью с предками ради более сытой и удобной бродячей жизни, или связать себя навсегда с могилами предков нерасторжимыми узами единства земли. Некоторые группы людей в Европе, на Переднем Востоке, в Индокитае, на Тихоокеанском побережье Южной Америки сделали выбор в пользу рода. Они-то и положили начало цивилизациям нового каменного века», - делает заключение Зубов.

Слабое место теории Зубова - опять же продуктовое оскудение. Древние люди, переставшие кочевать, получается, уверовали, что их предки и боги желают им полуголодного существования. Чтобы смириться со своим пищевыми бедствиями, пищевым дефицитом, должны были уверовать. «Предки-черепа-кости благословили нас на голодание, на тысячу лет голодания», - учили родители своих детей. Так выходит из теории Зубова. Да не могло этого быть! Ведь костям молились о даровании больших благ: спасти от нападения хищников, от грозы, чтобы удачно прошла предстоящая рыбалка, охота. Наскальная живопись того периода и более ранняя - множество диких животных на стенах и потолках пещер - интерпретируется как мольба об успешной охоте, обильной добыче.

«Палеолитические Венеры» - ими пользовались, чтобы получить поддержку сил Жизни. Невероятно, невозможно, чтобы в самых разных регионах мира люди решили, что боги, высшие силы хотят, чтобы они осели и оголодали. Скорее наоборот: осевшее племя, закопавшее кости предков под полами своих жилищ, понимает, что рацион их уменьшился, и решает, что такова кара от предков - потому что нарушили образ жизни, кочевничество, принятый у предков, у тысяч поколений предков вглубь времен. Не осело бы добровольно ни одно племя, если это вело к продовольственным проблемам. Добровольно - нет. Но вот если их заставили, принудили - да.

Насилие. Насильно одни племена заставляли оседать другие. Чтобы побежденные охраняли священные кости. Одно племя побеждало, избивало другое, принуждало побежденных в качестве контрибуции охранять черепа и скелеты умерших предков. Кости в земле, черепа на полках - побежденные, угнетенные «кормят» черепа, проводят для них праздники - чтобы умершим отцам было не скучно на том свете. Где надежнее всего хранить самое ценное? Дома, да. Поэтому кости под полом, черепа на полках круглых жилищ.

Вероятно, не только для охраны мертвецов использовали победители побежденных. В древнейшем оседлом поселении Европы - Лепенски Вир, в Сербии, на берегу Дуная, оно появилось около 9 тысяч лет назад - древнейшая часть поселения имела сезонный характер. Избитое племя или слабейшие из племени принуждались оседать на несколько месяцев в году, чтобы заниматься некой работой в интересах сильнейших. Производили топоры или копья, занимались сбором урожая дикорастущих растений. Работали в интересах сильнейших.

Со временем на оседлость переходили и победители, сильнейшие - скорее всего, когда поняли, что с помощью побежденных можно разрешать вообще все свои нужды. Разумеется, для хозяев поселения строились особые жилища: больше по площади, с алтарями, дополнительными помещениями. Среди остатков одного из древнейших поселений Иерихона нашли башню 8-метровой высоты, диаметром 9 метров. Возраст башни - около 11 500 тысяч лет. Старший преподаватель кафедры археологии Тель-Авивского университета Ран Баркай считает, что ее построили для устрашения. Такого же мнения профессор Московского архитектурного института Вячеслав Леонидович Глазычев: «Башня - это еще своего рода замок, господствующий над всем городком и противопоставляющий его рядовым обитателям обособившуюся от них власть». Иерихонская башня - пример того, что сильнейшие тоже стали переходить к оседлости и контролировать тех, кого они заставили работать на себя. Подчиненные, эксплуатируемые, наверняка, бунтовали, пытались избавиться от правителей. А правители придумали засесть в мощной башне, спрятаться в ней от неожиданного нападения, от ночного восстания.

Таким образом, принуждение, насилие - в корне возникновения оседлости. Оседлая культура изначально несет заряд насилия. И в дальнейшем ее развитии заряд этот увеличивался, росли его объемы: первые города, государства, рабство, все более и более изощренное уничтожение одних людей другими, деформация религиозного мышления в пользу подчинения царям, жрецам, чиновникам. В корне оседлости - подавление человеческой природы, естественной потребности человека - кочевничества.

«Без Принуждения не могло быть основано ни одно поселение. Над рабочими не было бы надсмотрщика. Реки не разливались бы», - цитата из шумерского текста.

Фев 16, 2014 Александр Рыбин

Начало эволюции Евразийских древних цивилизаций

Десять тысячелетий тому назад люди вели присваивающее хозяйство: брали (присваивали) непосредственно в природе необходимое для жизни – занимались охотой, рыболовством, собирательством дикоросов.

Небольшие группы охотников-собирателей меняли место обитания, поэтому в доисторическую эпоху постоянных поселений было мало. Такой образ жизни исключал возможность накопления имущества, а потому нельзя говорить об отношениях собственности (собственность – отношения между людьми по поводу условий производства и результатов их производительного применения; собственность - присвоение экономического блага одними с исключением других). Действительно, к результатам охоты люди относились как к добыче, и она не становилась их собственностью. Территория тоже не была закрепленной, ибо с истощением необходимых ресурсов группа ее покидала. Даже если позже за семьей закреплялся участок леса, он не становился ее собственностью. Просто семья должна была отслеживать в лесу потенциальную добычу.

Охота и война существенно влияли на распределение властных отношений внутри сообщества древних людей. Для успешной охоты нужен лидер, который обладал особыми качествами опытного охотника и храброго воина. За эти качества человека уважали и его слово и мнение становились обязательным для сородичей (становилось властным решением). Однако лидера охотники-собиратели выбирали, и его статус не был наследуемым.

Распределение добытого происходило в соответствие с традициями. Например, охотник, чья стрела первой настигала животного, получал половину шкуры, чья стрела настигала второй – часть внутренностей и т.п.

Если охотой занимались мужчины, то женщины занимались собирательством. Налицо – половозрастное (естественное) разделение труда. Следует подчеркнуть, что навыки охоты и войны, равно как и орудия охоты и войны не отличались друг от друга, т.е. эти виды деятельности были еще не дифференцированы, существовали слитно (синкретически). Войны еще не имели экономической подоплеки (ведь накопление собственности было еще не ведомо) и велись за передел территории, по причине кровной мести, для похищения женщин, защиты территории, т.е. экономически были мало привлекательны, поскольку чужая добыча не являлась еще целью.

Переход к оседлости и формирование централизованных империй

К 3-му тысячелетию д.н.э. происходит переход к производящему хозяйству путем освоения подсечно-огневого земледелия, которое оставляло все же возможность миграции. По сути дела освоение простейших технологий и попытка поставить на службу человеку силы природы привели к оседлости. Этот переход к оседлости составил суть неолитической (сельскохозяйственной) революции, которая предполагала рост и совершенствование имеющихся в распоряжении человека растительных и животных ресурсов.

За пределами 3-го тыс. д.н.э. человеческие сообщества вынуждены стали переходить к обработке одного и того же участка земли, т.к. этот ресурс оказался ограниченным. Так возникла оседлость, а вместе с нею и аграрная цивилизация. Естественно, что аграрные цивилизации формировались в долинах рек (их еще называли речные цивилизации). Следует сказать, что распространение аграрной цивилизации приходится на период с 3000 г. д.н.э. по 1500 в. н.э. Это период становления и развития империй и восточных царств (аграрных государств) на Древнем Востоке и в Америке и феодализма в Европе.

Остановимся на следующих вопросе: какое значение имеет система изъятий прибавочного продукта на формирование типа хозяйственной системы, ибо одна система изъятий способствовала росту могущества аграрных государств, другая – расцвету феодализма.

Оседлость и централизация изъятий – условия формирования аграрных государств.

Поскольку оседлых народов земля – главный и общий фактор производства, то людям необходимо знать границы обрабатываемых участков, на какую часть урожая они могут претендовать, как земля закрепляется за пользователем, наследуется и т.п. Так появились земельные отношения , которые повлияли на социальную и затем имущественную дифференциацию древних оседлых сообществ и появлению вследствие этого властных отношений. В своих истоках властные отношения (отношения распоряжения-подчинения) строятся вокруг знаний о сельскохозяйственном производстве и носителей этих знаний: знаний о начале и конце сельскохозяйственных работ, их последовательности и т.п. Эта информация была представлена в религиозных обрядах. Не случайно поэтому первые правящие элиты – элиты религиозные. И первые храмы располагались в долинах рек. В соответствие с обрядом общинники обрабатывали землю храма, урожай с которой обеспечивал нужды священнослужителей. Так возникло храмовое хозяйство – совокупность хозяйственных видов деятельности, связанных с потребностью храма и его служителей .

Вторая привилегированная группа – вожди племен. Они властвовали в соответствие с традиционными нормами. К таким нормам относились и дары вождю, которые составляли фонд для выполнения общественных функций: защита, выкуп. Со временем вожди стали стремиться сделать дарения регулярными, для чего приходилось прибегать к насилию, но тогда дарения превращались в подать.

С развитием оседлости появляется и третья привилегированная группа – чиновничий аппарат. Дело в том, что для земледелия нужна вода. И земледельцы вынуждены строить свои отношения не только по поводу земли, но и по поводу воды тоже: создания системы орошения (или осушения) – строительства ирригационных сооружений и последующего ее распределения по полям. Для этого, в свою очередь, нужен специальный аппарат управления, который организует работу по строительству сооружений и контроль использования воды. Так появляется централизация в использовании важнейшего ресурса – воды и вместе с этим – орошаемое земледелие (Шумеры, Египет). Чиновничий аппарат – водяная и строительная бюрократия – специализировался на организации строительства, эксплуатации ирригационных сооружений и изъятии прибавочного продукта. Привычный и распространенный способ изъятия – насилие, а это уже – переход от храмового хозяйства к древним царствам, в которых самый авторитетный или сильный возглавлял чиновничий аппарат. Такие хозяйственно-политические системы часто называют аграрными государствами. Так оседлость обусловливала властную дифференциацию населения.

Поскольку в аграрных государствах рано произошла централизация насилия со стороны бюрократии, то главными во взаимодействии слоев общества оказались отношения бюрократия-население, а не слуга-господин, которые тоже существуют, но они вторичны.

Устойчивость изъятий прибавочного продукта делает аграрное государство стабильным и процветающим, поскольку аппарат хочет не только сегодня, но и завтра изымать продукт у подданных, т.е. возникли объективные ограничения на изъятия. Одновременно в аграрных государствах складывались традиции распределения изъятого. Так, например, в Древней Индии половину дохода следовало тратить на армию, двенадцатую часть – на дары и оплату чиновников, двадцатую часть – на личные расходы императора (султана), шестую часть следовало резервировать. Изъятия постепенно приобрели форму подушного, затем - поземельного налога.

В древних царствах усилилось имущественное неравенство между основной частью населения и элитами, которая активно использовала насилие для изъятия части крестьянского продукта не только в закрома центральной власти, но и в свои собственные. Постепенно насилие – грабеж – распространился на чужое население, и правилом стали набеги с целью захвата чужого продукта.

Стратифицированное общество аграрных государств различалось территориальным размещением. Основная масса населения проживало в сельской местности, где и занималось аграрным трудом. Правящая элита – император, его свита, основная часть чиновничьего аппарата, религиозная элита проживала в городах, откуда тянулась в деревню «налоговая паутина». Поэтому город для крестьянина оставался чуждым образованием.

Постоянные, систематические изъятия прибавочного продукта породили потребность в учете: нужно учитывать налоговую базу, налоги нужно считать. Это явилось существенным стимулом для развития письменности и распространения грамотности, прежде всего, среди чиновничьего аппарата.

Аграрные государства формировались, как правило, путем завоевания оседлых народов воинствующими чужаками (персами, лангобардами и т.п.). Если намерения завоевателей по пребыванию на завоеванной территории были долговременными, они вынуждены были формировать специальный аппарат для управления покоренным населением, сбора дани, подати и других изъятий, т.е. восстанавливать разрушенную систему постоянных изъятий прибавочного продукта.

Теперь можно сформулировать наиболее характерные признаки централизованных империй древности:

· наличие меньшинства, которое специализируется на насилии;

· расслоение общества на группы (стратифицированное общество);

· сформированный аппарат (бюрократия) для сбора дани и податей (позже – налогов);

· распространение письменности.