2.4.5. Согласно уточненному гороскопу, на зодиаке OL записано: либо 1–2 августа ст. ст. 1640 года; либо 2 августа или 29–30 августа ст. ст. 1700 года; либо 27 июня ст. ст. 1877 года Наиболее полное решение - 2 августа ст. ст. 1700 года С помощью программы HOROS мы нашли все астрономически

Оперативная сводка за 9 августа 1942 года Утреннее сообщение 9 августаВ течение ночи на 9 августа наши войска вели бои с противником в районах Плетеная, северо-восточнее Котельниково, а также в районах Армавир и Кропоткин.На других участках фронта никаких изменений не

Оперативная сводка за 10 августа 1942 года Утреннее сообщение 10 августаВ течение ночи на 10 августа наши войска вели бои с противником в районах Клетская, северо-восточнее Котельниково, а также в районах Армавир и Кропоткин.На других участках фронта никаких изменений не

Оперативная сводка за 11 августа 1942 года Утреннее сообщение 11 августаВ течение ночи на 11 августа наши войска вели бои с противником в районах Клетская, северо-восточнее Котельниково, а также в районах Армавир, Краснодар, Майкоп.На других участках фронта никаких изменений

Оперативная сводка за 12 августа 1942 года Утреннее сообщение 12 августаВ течение ночи на 12 августа наши войска вели бои с противником в районах Клетская, северо-восточнее Котельниково, а также в районах Черкесск, Майкоп и Краснодар.На других участках фронта никаких

Оперативная сводка за 13 августа 1942 года Утреннее сообщение 13 августаВ течение ночи на 13 августа наши войска вели бои с противником в районах Клетская, северо-восточнее Котельниково, а также в районах Черкесск, Майкоп и Краснодар.На других участках фронта никаких

Оперативная сводка за 14 августа 1942 года Утреннее сообщение 14 августаВ течение ночи на 14 августа наши войска вели бои с противником в районах Клетская, северо-восточнее Котельниково, а также в районах Минеральные Воды, Черкесск, Майкоп и Краснодар.На других участках

Оперативная сводка за 15 августа 1942 года Утреннее сообщение 15 августаВ течение ночи на 15 августа наши войска вели бои с противником в районах Клетская, северо-восточнее Котельниково, а также в районах Минеральные Воды, Чсркесск, Майкоп и Краснодар.На других участках

Оперативная сводка за 16 августа 1942 года Утреннее сообщение 16 августаВ течение ночи на 16 августа наши войска вели бои с противником в районах юго-восточнее Клетская, северо-восточнее Котельниково, а также в районах Минеральные Воды, Черкесск, Майкоп и Краснодар.На других

Оперативная сводка за 17 августа 1942 года Утреннее сообщение 17 августаВ течение ночи на 17 августа наши войска вели бои с противником в районах юго-восточнее Клетская, северо-восточнее Котельниково, а также в районах Минеральные Воды и Краснодар.На других участках фронта

Оперативная сводка за 18 августа 1942 года ИТОГИ ТРЁХМЕСЯЧНЫХ БОЁВ НА СОВЕТСКО-ГЕРМАНСКОМ ФРОНТЕ (с 15 мая по 15 августа)Красная Армия вела и ведёт ныне в районе Воронежа, в излучине Дона и на Юге непрерывные кровопролитные бои против наступающих немецко-фашистских войск. Эти

Оперативная сводка за 19 августа 1942 года Утреннее сообщение 19 августаВ течение ночи на 19 августа наши войска вели бои с противником в районах юго-восточнее Клетская, северо-восточнее Котельниково, а также в районах Пятигорск и Краснодар.На других участках фронта никаких

Оперативная сводка за 31 августа 1942 года Утреннее сообщение 31 августаВ течение ночи на 31 августа на фронтах существенных изменений не произошло.Вечернее сообщение 31 августаВ течение 31 августа на фронтах существенных изменений не произошло.За 30 августа частями нашей

Боевые действия в районе Сухиничей и Козельска летом 1942 года крайне слабо отражены в отечественной военно-исторической литературе. В 5-м томе официальной «Истории второй мировой войны» им уделено три-четыре абзаца, причем об августовском контрударе 3-й танковой армии не сказано ни слова.

С одной стороны, эти операции оказались в тени не только грандиозных сражений на юго-западном направлении, но и проводившейся правым флангом Западного фронта Ржевско-Сычевской наступательной операции. С другой – ни первое, ни второе наступление не принесли особых результатов, хотя в них были задействованы три танковых корпуса, а позднее – одна из двух танковых армий, имевшихся в распоряжении советского командования.

Между тем действия советских танковых соединений в этих операциях весьма показательны, как с точки зрения тактики, так и на оперативном уровне. Они не только иллюстрируют типичные ошибки советского армейского командования в применении крупных механизированных соединений, но и демонстрируют причины наших неудач.

28 июня 1942 года, через три недели после окончания Харьковского сражения, началось большое летнее наступление немцев. Войска армейской группы «Вейхс» (2-я полевая, 4-я танковая и 2-я венгерская армии) прорвали оборону Брянского фронта и устремились к Воронежу. Через два дня 6-я немецкая армия нанесла мощный удар по правому крылу Юго-Западного фронта в районе Волчанска.

Чтобы облегчить положение на Воронежском и Острогожском направлениях, Ставка ВГК решила провести частную наступательную операцию в районе Болхова и Жиздры с целью нанести поражение 2-й танковой армии противника и создать угрозу флангу наступающей немецкой группировки.

В наступлении должны были участвовать две левофланговые армии Западного фронта – 16-я армия генерал-лейтенанта К. К. Рокоссовского и только что (28 июня) переданная из состава Брянского фронта 61-я армия генерал-лейтенанта П. А. Белова.

Против них (и частью против правофланговой 3-й армии Брянского фронта ) располагалась 2-я танковая армия генерал-полковника Шмидта, состоящая из трех корпусов – 35-го армейского (4-я танковая, 262-я и 293-я пехотные дивизии), 53-го армейского (25-я моторизованная, 56-я, 112-я, 134-я и 296-я пехотные дивизии) и 47-го танкового (17-я и 18-я танковые, 208-я, 211-я и 339-я пехотные дивизии); в резерве корпуса находилась 707-я охранная дивизия. Всего армия насчитывала 250–300 тысяч человек, но ее танковые дивизии имели сильный некомплект техники и к 1 июля насчитывали 166 танков, в том числе 119 средних (Pz.III и Pz.IV):

4-я тд – 48 танков, из них 33 средних;

17-я тд – 71 танк, из них 52 средних;

18-я тд – 47 танков, из них 34 средних.

Общая обстановка в полосе левого крыла Западного фронта летом 1942 года

В ходе боя (с 9 июля) противник перебросил в полосу наступления 16-й армии 19-ю танковую дивизию из состава 4-й армии. К сожалению, ее численность неясна – очевидно, она была в пределах 80-100 машин; известно, что после окончания боев (на 15 июля) в дивизии оставалось 57 танков, в том числе 16 средних, остальные – Pz.II и Pz.38(t).

В 61-й армии имелось 7 стрелковых дивизий, 5 стрелковых и две танковые бригады, а также 3-й танковый корпус генерал-майора Д. К. Мостовенко (50-я, 51-я и 103-я танковые и 3-я мотострелковая бригады). Проблема состояла в том, что генерал Белов, бывший командир только что вышедшего из рейда 1-го гвардейского кавалерийского корпуса, был назначен командующим армией только 28 июня. Естественно, что новый командарм просто не успел войти в курс обстановки.

В 16-й армии насчитывалось 7 стрелковых и одна кавалерийская дивизии, а также 4 стрелковых, 3 танковых бригады (94-я, 112-я и 146-я) и отдельный танковый батальон – 115 000 человек и около 150 танков. Непосредственно перед наступлением в распоряжение Рокоссовского из резерва Ставки тоже был передан танковый корпус – 10-й, имевший в своем составе 178-ю, 183-ю и 186-ю танковые и 11-ю мотострелковую бригады (всего 177 танков).

Заметим, что на этот момент более ни одна армия Западного фронта не имела в своем составе танковых корпусов, а в непосредственном подчинении командования фронтом насчитывалось еще четыре танковых корпуса – 5-й, 6-й, 8-й и 9-й.

Таким образом, в полосе предполагаемого наступления советские войска не имели существенного превосходства в живой силе – в трех армиях, противостоящих 2-й танковой, насчитывалось порядка 300 тысяч человек. В то же время превосходство в танках было значительным – около 600 машин в советских войсках против порядка 250 у немцев (считая 19-ю танковую дивизию)

Однако уже три месяца здесь царило затишье, поэтому противник имел возможность подготовить здесь эшелонированную оборону – развитые противотанковые и противопехотные препятствия, инженерные сооружения полевого типа не только на переднем крае, но и в глубине. В основном это были блиндажи в 4–5 накатов бревен, соединенные густой сетью траншей и щелей, прикрытые проволочными и минными заграждениями. Но силы противника в этом районе были явно слабы – полосу в 35–40 км (из 80 км всей полосы 61-й армии) обороняли здесь лишь две пехотные дивизии (96-я и 112-я), по данным разведки усиленные некоторым количеством танков и штурмовых орудий.

Наступление 61-й армии велось силами четырех стрелковых дивизий, которые должны были прорвать фронт противника на участке Касьяново, Культура, Верх. Дольцы протяженностью в 8 километров. Атаку поддерживали две танковые бригады и танковый батальон – 107 танков, из них 30 % средних и тяжелых. На участке прорыва имелось в общей сложности до 250 полевых орудий, в том числе 96 орудий калибра 122152 мм.

После осуществления прорыва в него должен был вводиться эшелон развития успеха – 3-й танковый корпус (около 190 танков) и три стрелковые бригады. Кроме того, одна стрелковая дивизия наступала на вспомогательном направлении – на Кирейково, Сиголаево, имея цель в дальнейшем соединиться с основной группой войск. Таким образом, в наступлении должно было участвовать две трети войск армии.

Планирование и подготовка операции были начаты командованием армии с 1 июля, они проводились с непосредственным участием командующего фронтом Г. К. Жукова. Но из-за слабого контроля со стороны штаба армии многие части и соединения во время перегруппировки сил нарушали запрет на движение в дневное время, поэтому сосредоточение войск для наступления было обнаружено противником – правда, он не ожидал, что атака начнется так рано. Увы, малое время, отведенное на подготовку операции, сказалось и на сосредоточении нашей артиллерии – многие дивизионы и батареи не успели отработать данные для всех видов огня на местности, что позднее привело к перепутыванию участков сосредоточения огня на поле боя. Кроме того, три дивизиона опоздали к началу прорыва и не вошли в состав артиллерийских групп.

Наступление на позиции 53-го армейского корпуса генерала Клесснера началось утром 5 июля. Ему предшествовала полуторачасовая артиллерийская и авиационная подготовка, при этом авиация фронта (1-я воздушная армия Т. Ф. Куцевалова) произвела 1086 самолето-вылетов, из них 882 – для удара по войскам противника на поле боя. Однако плохая организация и отсутствие серьезной рекогносцировки местности привели к тому, что бомбы и снаряды ложились неприцельно, по площадям. Сказалось и плохое взаимодействие с наступающими частями. Много боеприпасов было израсходовано на обработку переднего края, занятого лишь боевым охранением немцев, – в то время как на главную полосу обороны противника их пришлось гораздо меньше, а действия пехоты в глубине обороны противника были вообще обеспечены крайне слабо. Еще хуже обстояло с авиацией – она несколько раз атаковала свои же танки, отчего в 192-й танковой бригаде было потеряно 6 машин.

Поначалу наступление развивалось успешно. Пехота быстро сбила боевое охранение, преодолела проволочные и минные заграждения, без особых усилий прорвала передний край обороны и к середине дня продвинулась на расстояние от одного до трех километров.

Увы, по мере продвижения пехоты и танков в глубину обороны противника авиационная и артиллерийская поддержка войск резко ослабла. Артиллерия израсходовала большую часть снарядов и во второй половине дня почти не вела огня. Авиация также перестала появляться над полем боя после 15 часов. Пользуясь этим, противник привёл в порядок свои отошедшие части, подтянул ближайшие резервы и начал переходить в контратаки при поддержке небольших групп танков, к исходу дня потеснив в ряде мест подразделения 61-й армии.

День 6 июля прошел в непрерывных контратаках немцев, пытавшихся восстановить свою оборону. Вечером командование 61-й армии приняло решение на частичный ввод в бой эшелона развития прорыва – 9-го гвардейского стрелкового корпуса). В 20:05 для его поддержки по позициям противника был сделан артиллерийский налет «катюшами» 308-го отдельного гвардейского минометного дивизиона (10 залпов). Однако части корпуса вышли на рубеж атаки только в 22:45, вдобавок из-за наступления темноты атака вообще была отменена. В этот день авиация фронта наступление не поддерживала, так как переключилась на действия в интересах 16-й армии.

Отчаявшись прорвать оборону противника частями первого эшелона, командование армии приняло следующее шаблонно-ошибочное решение – оно приказало ввести в бой 3-й танковый корпус, предназначенный для действий в глубине прорыва. Его наступление было назначено на 7:30 следующего утра. Готовя атаку, наша артиллерия произвела 30-минутный огневой налет по позициям противника. Увы, и здесь неорганизованность сыграла свою роль – танки оказались готовы для боя только в 14 часов. К этому времени противник привел в порядок систему своей противотанковой обороны, и атака танкового корпуса успеха не имела.

Далее в действиях командования 61-й армии последовал набор стандартных ошибок: пытаясь переломить ситуацию, оно стало дробить танковый корпус на части – что привело к распылению усилий и большим потерям в боевой технике. Напротив, противник все чаще стал переходить в контратаки, поддержанные большими группами авиации (по 50–60 самолетов). В итоге советское наступление выдохлось и 12 июля было прекращено на достигнутых в первый день рубежах.

Наступление 16-й армии началось на день позже – 6 июля. Армия занимала оборону на фронте в 66 км, из них для атаки был выбран 24-километровый участок на правом фланге (от Гусевки до устья реки Kоторянка). К сожалению, он оказался достаточно низменным и частично заболоченным, поэтому после прошедших дождей действия танков на нем были затруднены.

Так же, как и в 61-й армии, наступающие войска были разделены на два эшелона. На направлении главного удара в первом эшелоне находились 3 стрелковые дивизии, 5 стрелковых бригад, огнеметный батальон и 3 танковые бригады (131 танк, в том числе 75 машин Т-34 и КВ). Второй эшелон составляли одна стрелковая дивизия (385-я) и 10-й танковый корпус (177 танков, из них 24 КВ, 85 английских «Матильд» и 68 Т-60), к утру 4 июля сосредоточившийся в районе Хлуднево, в 20–25 км от переднего края. Корпус должен был вводиться в бой только после прорыва стрелковыми соединениями обороны противника на глубину 6–8 км.

Вспомогательный удар наносился на левом фланге армии в районе Хатьково, Моилово, через реку Рессета. Здесь в первом эшелоне наступало две дивизии (322-я и 336-я), а развивать успех предстояло 7-й гвардейской кавалерийской дивизии.

Против 16-й армии находилась довольно крупная группировка противника – практически весь 47-й танковый корпус генерала Лемельзена в составе 17-й и 18-й танковых, 208-й, 211-й и 239-й пехотных дивизий. Общая численность немецких войск здесь достигала (по оценкам наших штабов) 85 тысяч человек, так что, решающем численном превосходстве над противником не могло быть и речи. Непосредственно в полосе наступления оборонялась 208-я пехотная дивизия противника, два моторизованных полка из обеих танковых дивизий и (по данным нашей разведки) – один полк из состава 216-й пехотной дивизии. В ходе операции из глубины был переброшен мотополк 19-й танковой дивизии; всего у противника на этом направлении нашей разведкой было выявлено 70–80 танков.

С правого фланга наступление 16-й армии поддерживалось атакой левофланговых 239-й и 323-й стрелковых дивизии соседней 10-й армии, однако они были слишком малочисленны, чтобы добиться серьезного успеха. Обе ударные группировки армии должны были соединиться в районе Орля. Цель операции была сформулирована так:

«Прорвать фронт обороны противника на участках: Крутая, Гусевка, Котовичи, Пустынка, Хатьково, (иск.) Моилово и, развивая удар правофланговой группой на Ослинка, Жиздра, Орля, левофланговой – на Брусны, Белый Колодец, Орля, окружить и уничтожить живую силу Жиздринской группировки противника, захватить его вооружение и технику. В дальнейшем, развивая удар на Дятьково, к исходу дня 9.7.42 г. овладеть рубежом: Слободка, Вербежичи, Сукремль, Псурь, Улемль, Орля, Озерская, Белый Колодец».

Всего для поддержки наступления было привлечено (не считая полковой артиллерии и гвардейских миномётов) 403 полевых орудия, в том числе 133 калибра 122 мм и выше. Наступление также велось в полосе 8 километров; обеспечивая его, в первый день операции фронтовая авиация совершила 683 самолето-вылета.

Наступление началось в 8 часов 6 июля одновременно на обоих флангах, после мощной авиационной и артиллерийской подготовки. К полудню советские войска продвинулись вперед на расстояние от 1 до 4 километров, овладели селами Загоричи и Пустынка. 115-я стрелковая бригада окружила Гусевку и к ночи заняла деревню, уничтожив ее гарнизон – до роты пехоты противника. Бои шли на окраинах Запрудного, Дмитриевки, Котовичей.

В отличие от 61-й армии, здесь наступление оказалось внезапным для противника – очевидно, сыграл свою роль и отказ армейского командования от сосредоточения танковых частей второго эшелона непосредственно у переднего края. Только во второй половине дня немцы сумели подтянуть к месту прорыва свои резервы (в частности, танковый батальон 18-й танковой дивизии – 49 машин, по большей части Pz.III). Однако уже в 18 часов противник контратаковал в центре, выбив из Дмитриевки подразделения 31-й стрелковой дивизии и отбросив их к селу Котовичи.

Возможно, Рокоссовский посчитал, что оборона немцев уже прорвана, потому что вечером 6 июля он отдал 10-му танковому корпусу (к этому времени вышедшему в исходный район южнее села Маклаки) приказ – к исходу дня войти в прорыв на участке Чёрный Поток, Полики и развивать успех в направлении Ослинка, Жиздра, Орля. Однако к указанному моменту стрелковые соединения так и не сумели овладеть селами Чёрный Поток и Полики, не выполнив задачу дня. Поэтому командир танкового корпуса генерал-майор В. Г. Бурков не стал вводить танки в бой, ожидая постановки новой задачи.

Эта задача последовала лишь утром 7 июля, и в 10:30 корпус двинулся вперед для допрорыва вражеской обороны в полосе 31-й стрелковой дивизии, имея в авангарде 178-ю и 186-ю танковые и 11-ю мотострелковую бригады. Ко второй половине дня бригады достигли деревни Котовичи, где вступили в огневой бой с противником, одновременно готовя переправу через реку Сектец. После наведения переправы части корпуса атаковали железнодорожную платформу Котовичи, возле которой были встречены огнем тяжелых противотанковых орудий противника, потеряв при этом 5 машин КВ. По приказу командира корпуса направление удара было изменено – прикрывшись частью сил с запада, корпус развернулся на юго-восток, атаковав оставленную накануне Дмитровку.

Однако попытка взять этот населенный пункт сходу не удалась – он был превращен противником в крупный узел обороны, хорошо замаскированные противотанковые орудия вели огонь подкалиберными снарядами, вольфрамовые сердечники которых пробивали даже броню тяжелых КВ. Вдобавок часть танков завязла в грязи на размокших от дождя дорогах, а левофланговая 186-я танковая бригада наткнулась на минное поле и вынуждена была остановить движение.

Тем временем противник, убедившись, что наступление 61-й армии выдохлось, перебросил свою авиацию против 16-й армии. Воздушные налеты противника, хоть и не повлекли больших потерь (повреждено два легких танка), все же сильно затормозили движения, не позволив частям корпуса одновременно сосредоточиться для атаки.

В этот день начальник Генерального штаба ОКХ Франц Гальдер записал в своем дневнике:

«На северном участке фронта 2-й танковой армии – сильные атаки противника; южнее Белого – атаки с участием 180 танков, а на позиции 18-й танковой дивизии – при участии до 120 танков. Нужно усилить противотанковую оборону. Сюда подтягиваются 19-я танковая и 52-я дивизии».

Указанные Гальдером дивизии были взяты из состава 43-го и 12-го армейских корпусов 4-й армии под Кировом – то есть немцам пришлось ослаблять центр группы армий. С их прибытием некоторое численное превосходство советских войск полностью нивелировалось; теперь, по расчетам Гальдера (запись от 8 июля), на участке наступления 16-й армии находилось уже 6,5 немецких дивизий.

Тем временем утром 8 июля возобновилось наступление 10-го танкового корпуса. В 8:00 части 178-й, 186-й танковых и 11-й мотострелковых бригад атаковали и захватили Дмитровку, противник оставил на поле боя более 300 убитых. Однако начатое во второй половине дня наступление в сторону Жиздры успехом не увенчалось. Более того, в ночь на 9 июля переброшенные противником из резерва части 52-й пехотной и 19-й танковой дивизий противника вновь выбили советские войска из Дмитровки.

Тогда Рокоссовский решил ввести в бой полнокровную 385-ю стрелковую дивизию второго эшелона. Однако с ней получилось совсем плохо – к назначенному времени (8 утра) она так и не смогла выйти к фронту из исходного района в 25–30 км от передовой.

К 8 июня войска 16-й армии продвинулись на глубину от 2 до 4 км на фронте в 20 км. На этом наступление выдохлось, превратившись в ожесточенную борьбу с подошедшими резервами противника за отдельные опорные и населённые пункты. Многие деревни по несколько раз переходили из рук в руки. 9 июля немецкое командование вновь отметило сильные атаки против северного участка фронта 2-й танковой армии. Гальдер даже зафиксировал в своем дневнике ввод «целой группы новых соединений с танками» (чего в действительности не было) и признал значительные потери немецкой стороны.

Однако на самом деле ситуацию не смог переломить даже ввод командованием 10-го танкового корпуса своей резервной 183-й бригады утром 11 июля – сырая погода и заболоченная местность сковывала движение неповоротливых пехотных «Матильд» с их узкими гусеницами. Танки вновь и вновь вязли в грязи, и приходилось тратить время и силы на их вытаскивание. В этот день 183-я танковая бригада потеряла 4 машины, практически не добившись продвижения вперед. Гальдер записал в своем дневнике:

«Атаки противника на участке 53-го армейского корпуса ослабли. Контрударом наши войска восстановили положение, вернув передний край. 47-й танковый корпус, по-видимому, выдержал новый натиск противника (4 группы с 175 танками на фронте шириной до 18 км). В этом мощном наступлении участвовали, неся большие потери, английские танки, вероятно, переброшенные из Москвы. Наши войска оказались в очень тяжелом положении».

Относительно «восстановления положения» немецкие донесения сильно преувеличили – на следующий день, 12 июля, танкисты наконец-то вновь смогли захватить Дмитриевку; в этот день при налете вражеской авиации на командном пункте 178-й танковой бригады на высоте 212,3 был ранен командир корпуса В. Г. Бурков.

13 июля К. К. Рокоссовский получил новое назначение – командующим Брянским фронтом, а на его место был назначен генерал-лейтенант И. Х. Баграмян. На следующий день наступление было окончательно прекращено, а танковый корпус выведен в резерв армии. За неделю боев он потерял почти половину своего состава – 20 машин КВ, 24 «Матильды» и 38 Т-60. Можно предположить, что не все эти потери были безвозвратными – так, за время боев с переднего края было эвакуировано 73 танка, а на 98-й подвижной ремонтной базе отремонтирована 81 машина. Всего корпус записал на свой счет около двух тысяч уничтоженных солдат противника, 49 орудий и минометов, 50 подбитых танков и 10 сбитых самолетов; было взято в плен 54 немца.

Итоги наступления были неоднозначны. С одной стороны, оборону противника прорвать не удалось, войска понесли большие потери, танковые части оказались растрепаны. Во многом у Рокоссовского повторилось то же, что и у Белова: атаки танков плохо обеспечивались огнем артиллерии, пехота залегала и за боевыми машинами не шла. Так, при наступлении на Запрудное танки дважды возвращались к пехоте, но не сумели поднять ее, при этом неся потери от огня немецкой противотанковой артиллерии.

Характерно, что ежедневный расход боеприпасов в пехоте за время этого наступления составил 3 патрона (!) на винтовку, 800 – на ручной пулемет и 600 – на станковый. То есть пехота в очередной раз продемонстрировала свои низкие боевые качества и неспособность самостоятельно прорывать хорошо организованную оборону. Это отразилось и в действиях командиров стрелковых соединений, постоянно требовавших поддержки танками и артиллерией. В то же время огонь артиллерии был организован плохо, из-за неточного целеуказания она часто била по своим (11 июля таким образом было потеряно три танка). Штабы бригад и дивизий не уточняли обстановку в ходе наступления и не доносили ее своевременно в вышестоящий штаб. Поэтому выводов из обстановки не делалось, слабые места обороны противника не выявлялись, изменений в изначальную постановку задачи на наступление фактически не вносилось.

Напротив, немецкая пехота, по оценкам наших штабов, дралась очень хорошо. Немцы цеплялись за любые укрепления и постоянно переходили в контратаки. Эффективно действовала противотанковая артиллерия и зарытые в землю танки противника. Одна из наших танковых бригад в первый же день боя потеряла более половины своих машин. Три танка противника, закопанные в районе Запрудного, вывели из строя более 10 танков этой бригады. В другой бригаде была плохо проведена разведка полосы наступления, в результате чего 8 машин в самом начале боя засели в болоте и частично были уничтожены огнем врага.

Но с другой стороны, перебросив в полосу 16-й армии свои резервы, противник добился здесь примерного равенства сил, при котором об успехе советского наступления уже не могло быть и речи. Попытка прорыва вылилась в позиционные бои, в ходе которых немцы тоже растратили свои резервы – в том числе и танковые, предназначенные не для обороны, а для прорыва.

О потерях советских войск в операции можно судить лишь косвенно. Так, действовавшая в первом эшелоне на направлении главного удара 31-я стрелковая дивизия из 10 000 человек потеряла 3000, в том числе около 700 – погибшими и пропавшими без вести. Если счесть, что потери по остальным пяти дивизиях и пяти стрелковым бригадам были в среднем несколько меньше, то общие потери 16-й армии за неделю боев можно очень приблизительно оценить как 15 000 человек, из них порядка 4–5 тысяч составили убитые и пропавшие без вести. Немцы заявили об уничтожении 446 советских танков и 161 самолета.

4 августа 1942 года 31-я и 20-я армии Западного фронта начали Ржевско-Сычевскую наступательную операцию. Эта операция, вкупе с июльским наступлением 61-й и 16-й армий, окончательно сняла с повестки дня готовившееся немцами наступление 9-й, 4-й и 2-й танковой армий – операцию «Оркан» («Ураган»), целью которой было окружение кировско-юхновского выступа. Еще в конце июля взамен нее было решено проводить более ограниченную операцию, получившую кодовое обозначение «Вирбельвинд» («Смерч»).

После начала советского наступления против 9-й армии масштаб операции был еще более урезан. 7 августа Гальдер записал в своем дневнике: «Операцию «Смерч» проводить только с юга, независимо от действий 9-й армии». Таким образом, «Вирбельвинд» сводился к фланговому удару силами только одной 2-й танковой армии, становясь как бы зеркальным отражением июльской операции советского командования.

Для проведения операции, выделялся 53-й армейский корпус 2-й танковой армии – 9-я, 11-я, и 20-я танковые, 25-я моторизованная, 26-я, 56-я, 112-я и 296-я пехотные дивизии, а также часть сил 4-й танковой дивизии. Эта группировка, сосредоточившаяся в районе Брянска, Жиздры и Болхова, должна была атаковать на стыке 61-й и 16-й армий, выйти в район Козельска, а затем повернуть на север – на Сухиничи, создав тем самым угрозу левому крылу Западного фронта в кировско-юхновском выступе. Кроме того, в наступлении участвовал ряд других частей – в частности, 19-я танковая и 52-я пехотные дивизии, наносившие удар на стыке 16-й и 61-й армий.

В целом немцам удалось создать существенный перевес в силах над армиями левого крыла Западного фронта – три вновь введенные танковые дивизии в летних боях еще не участвовали, а на конец июня они имели в своем составе:

9-я тд – 144 танка, из них 120 средних;

11-я тд – 155 танков, из них 137 средних;

20 тд – 87 танков, из них 33 средних.

С учетом численности 19-й танковой дивизии на 15 июля (см. выше) у противника насчитывалось 443 танка, в том числе 306 средних. Если прибавить сюда машины изрядно потрепанной 4-й танковой дивизии, то можно считать, что со стороны противника в операции участвовало около 500 танков (некоторые источники называют цифру 450). Это составило порядка 30 % всех исправных немецких танков, находившихся в августе 1942 года на Восточном фронте! Ниже мы увидим, что для отражения наступления советское командование сосредоточило в общей сложности около 800 танков (500 – в 3-й танковой армии с переданным ей 3-м танковым корпусом 61-й армии, около 300 – в двух танковых корпусах в полосе 16-й армии). Таким образом, о подавляющем превосходстве русских танков не могло идти и речи, а в первой фазе наступления перевес в танках был на стороне немцев.

Наступление началось 11 августа. Противник нанес удар двумя группами в центре и на правом фланге 61-й армии – аккурат между участками, на которых велось июльское наступление. К 15 августа немцам удалось не только прорвать в двух местах оборону 61-й армии и продвинуться на 25 км, но и окружить три её дивизии (346-ю, 387-ю и 356-ю) в районе Старицы. Ударные группировки противника соединились на рубеже реки Жиздра, подойдя на 15 км к Козельску и одновременно отбросив за реку Рессету левофланговую 322-ю дивизию 16-й армии. В районе Алешинки немцы форсировали Жиздру и переправили на её северный берег 9-ю танковую дивизию и часть 19-й танковой дивизии.

Чтобы парировать удар, новый командующий 16-й армией И. Х. Баграмян лично выехал на свой левый фланг и распорядился срочно перебросить сюда 1-й гвардейский кавалерийский корпус генерал-майора В. К. Баранова (1-я, 2-я и 7-я кавдивизии и 6-я гвардейская танковая бригада). Однако это вовсе не напоминало атаку с шашками на танки – корпус имел сильную артиллерию, включавшую 46 «сорокапяток», 81 орудие калибром 76-мм и 13 122-мм гаубиц. Вместе с кавкорпусом к Жиздре был выброшен и пополненный после июльских боев 10-й танковый корпус – 156 танков, из них 48 КВ, 44 «Матильды» и 64 Т-60, часть из которых только что была сгружена с железнодорожных платформ.

К 10 часам утра 12 августа передовая 11 мотострелковая бригада корпуса вышла к реке Жиздра левее позиций 322-й стрелковой дивизии, переправилась через реку и, сбив охранение противника в районе Дудино, Волосово, перешла к обороне, прикрывая развертывание основных сил корпуса.

Тем временем 178-я и 183-я танковые бригады тоже переправились через Жиздру. По личному приказанию Баграмяна командир корпуса генерал Бурков в 12:30 с хода атаковал передовые части противника. К 14 часам 183-я танковая бригада заняла деревню Починок, 178-я – деревню Белый Верх. Увы, со стороны командарма приказ на контратаку танков без пехотной поддержки был явной ошибкой – несмотря на введение в бой (в 15:00) 186-й танковой бригады, к вечеру корпус, потеряв 35 машин, был вынужден оставить Белый Верх и отойти на рубеж Починок, Перестряж. Гораздо успешнее оказались действия танков из засад – так, КВ лейтенанта Р. В. Шкирянского из 178-й танковой бригады на восточной окраине деревни Белый Верх остановил колонну танков противника, подбив семь из них.

Ночью в расположение 10-го танкового корпуса начали выходить части 1-го гвардейского кавкорпуса. Утром 13 августа атака по противнику была повторена – и опять неудачно; танкисты и кавалеристы были остановлены атакой авиации и мощным встречным ударом немецких танков.

Действия 10-го танкового и 1-го гвардейского кавалерийского корпусов на левом фланге немецкого наступления 12 августа – 3 сентября 1942 г.

Лишь в ночь на 14 августа командир 10-го танкового корпуса отдал приказ на переход к эшелонированной обороне и действиям из засад. Эта тактика оказалась успешной – несмотря на подход основных сил, в течение дня 14 августа немцы так и не смогли прорвать оборону танкового корпуса. Однако им удалось добиться успеха восточнее, отбросив части 1-й гвардейской кавалерийской дивизии. Пройдя вдоль реки Вытебеть, танки противника заняли Волосово, Бело-Камень и вышли к Жиздре у Дретово. Одновременно враг вклинился и правее, в полосе 2-й гвардейской кавдивизии, заняв Дубну. После этого удержание центра обороны стало бесполезным, и в ночь на 15 августа Баграмян дал приказ на отвод танкового корпуса к реке Жиздра на рубеж Дретово, Поляна. Тем временем части трех дивизий 61-й армии прорвали кольцо окружения и вышли к своим, сохранив целостность, штабы и боевые знамена.

14 августа Гальдер, внимательно следивший за развитием «Вирбельвинда», записал в своем дневнике: «Операция „Смерч" развивается довольно успешно, но войска лишь с трудом преодолевают упорное сопротивление противника и очень труднопроходимую и подготовленную в инженерном отношении местность». Однако уже на следующий день тональность его записей изменилась: «Операция „Смерч" развивается медленно и с трудом». 16-го августа он констатировал «На фронте 2-й танковой армии весьма незначительное продвижение вперед с большими потерями», а 18-го ссылался на очень сильное сопротивление и труднопроходимую местность.

Таким образом, в ходе тяжелых боев с 15 по 19 августа наступление противника было остановлено. Однако ему удалось оттеснить части 16-й армии за реку Жиздра, а затем, угрожая окружением 322-й стрелковой дивизии, форсировать реку и выйти в район Алешня, Павлово, Алешинка. На плацдарм севернее Жиздры были переброшены 9-я и 19-я танковые дивизии, но к этому времени сюда подошел переданный из резерва фронта 9-й танковый корпус генерал-майора А. В. Куркина, а немецкое наступление окончательно выдохлось.

Августа Гальдер записал: «Доклад группы армий „Центр" о том, что наступление 2-й танковой армии без усиления ее 2–3 пехотными дивизиями невозможно».

По докладу заместителя начальника ГАБТУ начальнику Генерального штаба от 26 сентября 1942 года, за все время боев 10-й танковый корпус потерял 64 машины: 9 КВ, 15 Т-60 и почти все «Матильды» – 40 штук. В то же время вступивший в бой заметно позже 9-й танковый корпус понес более значительные потери – 17 КВ,

Т-34, 2 Т-70, 13 Т-60 и 19 танков иностранных марок (очевидно, тех же «Матильд» либо «Стюартов»), всего 72 машины. Очевидно, такая разница в потерях объясняется более умелыми действиями В. Г. Буркова, предпочитавшего обороняться из засад и в отсутствии пехотной поддержки не атаковать противника без нужды.

Тем временем Ставка решила сама провести операцию на окружение – «подрезав» немецкий клин с востока и одновременно атаковав под его основание с запада. Именно так в течение 1941–1942 годов, а отчасти и в 1943-м немцы боролись с советскими танковыми прорывами. Для предстоящей операции была выделена 3-я танковая армия генерал-лейтенанта П. Л. Романенко, находившаяся в районе Черни для отражения возможного наступления противника через Орел на Москву. Армия имела в своем составе 12-и и 15-й танковые корпуса и 179-ю отдельную танковую бригаду, а также 154-ю и 264-ю стрелковые дивизии. Непосредственно перед операцией ей была передана 1-я гвардейская мотострелковая дивизия, четыре артполка РГК, два полка гвардейских минометов, два истребительно-противотанковых и пять зенитно-артиллерийских полков, а также другие части. Всего в 3-й танковой армии насчитывалось 60 852 человека, 436 танков (48 КВ, 223 Т-34, 3 Т-50, 162 Т-60 и Т-70), 168 бронемашин, 677 орудий и минометов (в том числе 124 «сорокапятки»), 61 зенитный автомат 37 мм и 72 установки РС. Кроме того, армии была придана так называемая северная группа войск 61-й армии под общим командованием Д. К. Мостовенко, основу ее составлял 3-й танковый корпус – еще 78 танков, из них 72 легких.

План действий был следующим. 3-я танковая армия, нанося удар в направлении Сорокино, Речица, должна была выйти на рубеж Слободка, Старица, уничтожить противника в районе Бело-Камень, Глинная, Белый Верх и, соединившись с частями 16-й армии, окружить его ударную танковую группировку в районе Бело-Камень, Глинная, Гудоровский, Сорокино.

61 армия своей северной группой содействовала 3-й танковой армии; атакуя на ее правом фланге, северная группа форсировала реку Вытебеть в районе сел Бело-Камень, Волосово, Ожигово и должна была в дальнейшем наступать на Тростянку. Южная группа обеспечивала левый фланг 3-й танковой армии, наступая в направлении Леоново, Кирейково с целью выйти на фронт Уколицы, Кирейково, 1 км южнее Передель.

Тем временем 16-я армия, атакуя навстречу 61-й и 3-й танковой с рубежа Гретня, Кричина в направлении Озерны, Никитское, Отвершек, выйти на рубеж Старица, Дубна, Панево, должна была не допустить отхода противника на юг и содействовать замыканию кольца окружения.

Первоначально предполагалось ввести в бой танковые корпуса только после того, как пехота 3-й танковой армии (две стрелковые дивизии) прорвет оборону противника, пройдет с боем до 16 км и форсирует реку Вытебеть в ее глубине.

Перевозка 3-й танковой армии из-под Тулы в район Козельск, проходила с 15 по 19 августа и велась комбинированным порядком – танки перевозились по железной дороге (всего переброшено 75 эшелонов), моторизованные и мотоциклетные части армии передвигались походным порядком, пройдя расстояние 120 км в течение четырех суток. 25-километровый марш танковой армии из района выгрузки в исходный район для наступления был закончен к 21 августа. Сложнее обстояло дело со стрелковыми дивизиями, имевшими недостаточно автотранспорта – они прибыли на место самыми последними.

Смена частей 61-й армии 154-й и 264-й стрелковыми дивизиями 3-й танковой армии, прорывающими оборону противника на участке ввода этой армии, была произведена в ночь с 20 на 21 августа. При этом авиация противника не оказала движению существенного сопротивления, районы выгрузки подвергались атакам с воздуха лишь в единичных случаях. Но все же маневр танковой армии был немцами своевременно обнаружен – еще 12 августа Гальдер упомянул в своем дневнике агентурные сведения, сообщавшие о «создании в районе Тулы крупной танковой группировки, которая предназначена для действий в районе Мценска и Орла». Очевидно. с этого момента германское командование не упускало 3-ю танковую армию из поля своего внимания.

Задачи для наступления армиям были поставлены 18 августа – таким образом, командный состав дивизий и бригад получил для подготовки своих частей к наступлению три дня. Исключение составляли только две стрелковые дивизии 3-й танковой армии, которые прибыли на место лишь в ночь на 21 августа и имели в своем распоряжении только одни сутки.

Обнаружив готовящийся контрудар, противник поспешил перейти к обороне по южному берегу реки Жиздра. Передний край обороны 53-го армейского корпуса был усилен большим количеством противотанковых средств, минными полями, спешно вырытыми окопами и легкими блиндажами, а танки отведены в глубину для создания оперативного резерва. Здесь же торопливо строились тыловые оборонительные полосы, состоящие из более надежных дзотов и блиндажей в несколько накатов. Кроме того, в ряде районов нашей воздушной разведкой были обнаружены корпусные резервы: Панево, Жилково – до двух пехотных полков с танками; Ульяново, Дурнево – скопление пехоты и танков; севернее Кирейково – до двух полков с танками. 25-я моторизованная дивизия находилась во втором эшелоне в районе Дубна, Белый Верх, Старица. Вся оборона противника опиралась на рубежи рек Жиздра и Вытебеть, сеть лощин и оврагов, а населенные пункты были превращены в укрепленные узлы.

16-я армия к этому моменту имела в своем составе 9 стрелковых, 3 кавалерийские дивизии, 4 отдельные стрелковые бригады, 7 танковых бригад, одну истребительную противотанковую бригаду, 2 танковых батальона, 3 артиллерийских полка РГК, 5 противотанковых артиллерийских полков, 7 гвардейских миномётных дивизионов и 2 миномётных полка. Однако из всего этого состава армии для нанесения главного удара выделялись только одна стрелковая (322-я) и две кавалерийские дивизии (2-я и 7-я гвардейские); остальные части и вся артиллерия усиления активно действовали в центре и на правом фланге армии.

Ударная группа 16-й армии, нанося удар в направлении Никитское, Отвершек, наступала на фронте шириной 5 км с плотностью на 1 км: людей – 2000, орудий -19, станковых пулемётов-12, ручных пулемётов и автоматов – 236, миномётов – 38.

3-я танковая армия с вошедшей в ходе операции в её состав северной группой 61-й армии (3 танковый корпус генерал-майора Мостовенко) имела в своём составе 3 стрелковые и одну мотострелковую дивизии, 4 стрелковые и 10 танковых бригад, мотоциклетный полк, 9 полков артиллерии РГК, 3 миномётных полка и 5 гвардейских миномётных дивизионов.

По плану операции боевой порядок армии строился в три эшелона:

Первый эшелон (прорыва) – 3 стрелковые дивизии, одна стрелковая бригада;

Второй эшелон – 9 танковых и 3 мотострелковые бригады;

Третий эшелон – 1-я гвардейская мотострелковая дивизия, 179-я танковая бригада, 8-й мотоциклетный полк и 54-й мотоциклетный батальон.

Учитывая опыт предыдущих операций, для лучшей координации действий танков, пехоты и артиллерии в составе 3-й танковой армии были созданы три группы: генерал-майора Богданова (12-й танковый корпус), генерал-майора Копцова (15-й танковый корпус) и генерал-майора Мостовенко (3-й танковый корпус). В состав каждой группы вошла стрелковая дивизия, мотострелковая бригада, 3 танковых бригады, 2 или 3 артполка РГК. В группе Мостовенко вместо мотострелков были две стрелковые бригады.

Мы видим, что командирами групп являлись командиры танковых корпусов, каждому из которых была придана стрелковая дивизия и сильная артиллерийская группировка. Таким образом, танковые командиры ставились над пехотными – и теперь стрелковые войска должны были действовать в интересах танков, а не наоборот, как это постоянно получалось ранее.

Кроме того, в подчинении командующего танковой армией оставалась мощная артиллерийская группа в составе трёх пушечных артиллерийских полков и пяти гвардейских миномётных дивизионов М-30.

Атакуя в полосе шириной 16 км, армия наносила удары по трём направлениям:

Группа Мостовенко (на фронте 8 км) – в направлении Мушкань, Волосово, Тростянка. Командующий группой поставил в первую линию не одну стрелковую дивизию (342-ю), как намечалось по плану операции, а две стрелковые и две танковые бригады. Это давало плотность на 1 км: людей-1250, орудий -19, станковых пулемётов – 11, ручных пулемётов и автоматов – 195, минометов – 27, танков – 6.

Группа Копцова (на фронте 2 км) – в направлении Мешалкино, Мызин, Марьино, Белый Верх. Группа имела в первом эшелоне одну стрелковую дивизию (154-ю), создав плотность на 1 км: людей – 5000, орудий – 57, станковых пулемётов – 44, ручных пулемётов и автоматов – 540, минометов – 85.

Группа Богданова (на фронте 3 км) – в направлении Озерна, Госькова, Сорокино, Обухово, Старица. Группа имела в своем составе 264-ю стрелковую дивизию и такое же построение, как и у Копцова при плотности на 1 км: людей – 3500, орудий – 53, станковых пулемётов – 27, ручных пулемётов и автоматов – 320, минометов – 90.

До форсирования пехотой реки Вытебеть танковые части должны были двигаться во втором эшелоне, после чего выйти вперед и, развивая успех, завершить окружение и уничтожение противника. Третьим эшелоном армии шла мотострелковая дивизия, двигавшаяся на левом фланге, за группой Богданова. После прорыва и захвата села Сорокино она должна была действовать в направлении на Красногорье, обеспечивая фланг армии с юга. Армейский резерв состоял из одной танковой бригады и одного мотоциклетного полка.

Из состава южной группы 61 армии в направлении на Кирейково наступали 2 стрелковые дивизии, 3 стрелковые бригады, одна истребительная противотанковая бригада и 2 танковые бригады при поддержке трех полков РГК; до введения 1-й гвардейской мотострелковой дивизии они обеспечивали левый фланг 3 танковой армии на участке Уколицы, Кирейково, Переделы. Фронт наступления этой группы достигал 10 км, что давало плотность на 1 км: людей -1600, орудий – 40, станковых пулемётов – 22, ручных пулемётов и автоматов – 220, миномётов – 58, танков – 3.

Соотношение сил оценивалось командованием 3-й танковой армии в свою пользу: по людям – 2: 1, по танкам – 3: 1, по артиллерии – 2: 1. Преимущество в авиации (точнее, в ее активности и оперативной гибкости) оставалось за противником.

22 августа 1942 года, в 6:15, после полуторачасовой артиллерийской подготовки и авианалета, советские войска перешли в наступление. Увы операции на окружение не получилось – ударная группа 16-й армии по причине слабого состава и неудобной для наступления местности успеха не имела, продвинувшись лишь на несколько сот метров. Основные же части левого фланга 16-й армии вместо удара на восток, навстречу 3-й танковой армии, наступали на юг, медленно выдавливая противника на прежнюю линию обороны. К 29 августа они вышли на рубеж Гретня, Восты, (иск.) Волосово, за восемь дней пройдя от 1 до 5 км. Введённый в районе Гретни резерв армии (стрелковая дивизия) успеха также не добился.

Тем временем группа Мостовенко, атакуя усиленными танками стрелковыми частями в обход узлов сопротивления противника с последовательной их ликвидацией, к 24 августа вышла к реке Вытебеть и 26 августа овладела селом Бело-Камень, но дальше продвинуться не смогла.

Стрелковые дивизии в группах Копцова и Богданова уже в первой половине 22 августа вклинились в оборону немцев на 4–5 км, овладели Госьково и вышли к селу Мызин – но здесь, встреченные вторыми эшелонами противника с танками, были остановлены.

Принято считать, что причиной этого стало отсутствие поддержки своих танков, двигавшихся во втором эшелоне. Якобы стремление до конца выдержать принцип «пехота атакует, танки входят в прорыв» на этот раз обернулось против советских войск, поскольку на этом участке противник имел до двух пехотных дивизий, поддержанных стоящими в обороне танками.

Однако это не так. На самом деле по приказу командующего Западным фронтом генерала армии Г. К. Жукова 12-й танковый корпус Богданова был введен в бой в порядках пехоты уже в 7:20 – через час после начала наступления, имея в первом эшелоне 30-ю и 106-ю танковые бригады. Обогнав пехоту, корпус к полудню продвинулся на 4 км и вышел в район села Госькова, но далее был остановлен сильной обороной противника, минными полями и массированными ударами авиации.

То же самое происходило и в группе Копцова – вопреки распоряжению командующего армией, «тридцатьчетверки» 113-й танковой бригады 15-го корпуса пошли в наступление в боевых порядках 154-й стрелковой дивизии, скоро обогнали их, но наткнулись на прикрытый минами овраг, были остановлены и, попав под удар вражеской авиации, понесли большие потери. Даже ввод в бой 17-й мотострелковой бригады не смог исправить положения.

Тем временем в 12 часов в штабе фронта было получено сообщение о том, что 3-й танковый корпус занял Сметские Выселки, а противник перед ним покинул первую линию обороны и поспешно отступает. Поскольку пехота в полосе группы Копцова прорвать оборону противника все еще не могла, личным приказом Жукова и вновь через голову командования танковой армией 15-й танковый корпус был направлен севернее, в полосу группы Мостовенко, с задачей наступать в направлении Слободка, Белый Верх. Одновременно командующий фронтом распорядился ввести в бой 1-ю гвардейскую мотострелковую дивизию генерал-майора В. А. Ревякина, которая должна была наступать между 3-м и 15-м танковыми корпусами в направлении на Сметскую, Жуково, Перестряж. Одновременно направление атаки 12-го корпуса Богданова тоже было переориентировано несколько к северу – в направлении Мызин, Дурнево.

В результате проработанный заранее план движения был сломан, танковые бригады, получив новые задачи, поспешно разворачивались на новые направления без заранее организованной разведки маршрутов, а главное – без обеспечения пехотой. Они то и дело попадали на минные поля или болотистые участки леса. Вдобавок выяснилось, что сообщение о занятии Сметских Выселок было ложным – на подходе к селу боевое охранение 15-го танкового корпуса (три бронеавтомобиля и несколько мотоциклов) попало в засаду и было полностью уничтожено, а головному отряду под командованием самого генерала Копцова пришлось выдержать тяжелый бой. В итоге корпус сам атаковал Сметские Выселки силами 105-й тяжелой танковой и 17-й мотострелковой бригады. Лишь к 17 часам танкисты заняли село, выбив из него 192-й пехотный полк 56-й дивизии немцев. Потери в этом бою составили 7 танков, 4 бронеавтомобиля и 8 мотоциклов. Далее развить наступление не удалось, меж тем первоначальный план атаки оказался сорван.

Тем временем 154-я и 264-я стрелковые дивизии первого эшелона, поддержанные 12-м танковым корпусом, овладели селами Озерненское, Озерна и Госькова и вели бой южнее этих пунктов, тогда как южная группа 61-й армии никаких успехов добиться не смогла.

На следующий день соединения наступали в прежних направлениях. Лишь 12-й танковый корпус со 154-й стрелковой дивизией были повернуты на юго-запад – на Мызин, Бабинково, Дурнево и Старицу. Вырвавшаяся вперед часть его правофланговой 97-й танковой бригады (15 танков и до роты мотострелков) была отрезана противником и лишь к исходу дня с большим трудом выведена из окружения при помощи 106-й танковой бригады.

Наступление 3-й танковой армии с 22 августа по 9 сентября 1942 года. Заштрихованные стрелки – действия стрелковых частей. Пунктиром показаны маневры 15-го танкового копуса.

В ночь с 23 на 24 августа была предпринята попытка ночной атаки, однако из-за отсутствия координации действий подразделений и проработанного плана наступления успеха достичь не удалось. С рассветом 24 августа, понеся большие потери и пройдя 1–2 км, части 3-й танковой армии вновь были остановлены артиллерией и авиацией противника. Все они понесли тяжелые потери – так, в 30-й танковой бригаде 12-го танкового корпуса уже к вечеру 24 августа осталось всего 10 исправных танков. Пулеметной очередью был убит находившийся в люке своего танка командир бригады полковник В. Л. Кулик, в командование бригадой вступил его заместитель майор Л. И. Курист.

Лишь к исходу 25 августа наступавшие на запад правое крыло и центр ударной группировки (группа Мостовенко и 15-й танковый корпус) очистили от противника леса восточнее Вытебети и на всем фронте вышли к реке, но форсировать ее так и не смогли. 1-я гвардейская мотодивизия овладела селом Сметское и, выровняв общий фронт наступающих частей, продолжала вести безуспешный бой в полосе 4 км. Наступавшее на юг и юго-запад левое крыло (12-й танковый корпус, 154-я и 264-я стрелковые дивизии и южная группа 61-й армии) в эти дни успеха не имели, лишь на отдельных участках продвинувшись на 1–1,5 км.

«Всех поразило утреннее донесение об оттягивании назад линии фронта у Шмидта [операция „Смерч"]. Я очень зол на то, что опять предстоит добровольно отдать местность противнику и что никто об этом не доложил своевременно. Группа армий утверждает, что об этом намерении разговор уже был. Это верно, но о конкретном решении доложено не было. Оно и с тактической точки зрения неправильно, так как они собираются ослабить нажим на противника».

Чтобы переломить ситуацию, командующий армией решил провести новую перегруппировку. В ночь на 26 августа он перебросил 15-й танковый корпус из центра на левый фланг наступления, дав ему задачу вместе с 12-м танковым корпусом и 154-й стрелковой дивизией наступать на юг, на Сорокино. Выполнив 15-километровый марш, корпус на рассвете 26 августа перешел в наступление, но успеха так и не добился. Более того, противник сам контратаковал силами переброшенных сюда 11-й и 20-й танковых дивизий. Это вынудило командование армии вывести 15-й танковый корпус за линию прежней обороны в районе Новогрыни для создания оперативного резерва.

К утру 27 августа все контратаки противника были отражены, а 15-й танковый корпус переброшен на самый левый фланг в район Пакома – для поддержки атаки южной группы 61-й армии. Планировалось прорвать здесь оборону и выйти в тыл противнику, оборонявшемуся против группы Богданова и 264-й стрелковой дивизии. Увы, атака 15-го танкового корпуса совместно с 12-й гвардейской стрелковой дивизией в направлении на Леоново во второй половине дня 28 августа к успеху не привела: здесь был участок старой немецкой обороны, и обнаружилось сразу два противотанковых рва. В ночь на 29 августа саперы смогли навести мосты через первый, но второй преодолеть так и не удалось. В целом южная группа 61-й армии, ведя лобовое наступление на опорные пункты противника, к этому времени продвинулась на своем правом фланге 3–4 км, а на левом – всего лишь на 1 км.

Следующей ночью корпус был вновь выведен из боя и к утру 30 августа сосредоточен в лесу южнее Мешалкино. Планировалось вновь атаковать совместно с группой Богданова в направлении на Сорокино, но поскольку 12-й танковый корпус к этому моменту оказался совсем обескровленным, атака так и не состоялась. В бою в этот день участвовала лишь 195-я танковая бригада 15-го корпуса, помогавшая выйти из окружения двум отрезанным противником батальонам 156-й стрелковой дивизии из южной группы 61-й армии.

Однако тем временем группа Мостовенко смогла форсировать реку Вытебеть, и командование армии решило вновь перенести усилия в центр и на правый фланг. Сюда перебрасывались 15-й танковый корпус и 264-я стрелковая дивизия, а 12-й танковый корпус в свою очередь выводился в оперативный резерв для отражения возможных контрударов противника. К этому времени в составе трех корпусов армии остался всего 181 танк – то есть потери техники за 9 дней составили около 60 %. Правда, часть подбитых танков позднее была отремонтирована и введена в строй.

Однако и противник понес большие потери. 1 сентября на совещании командующего группой армий «Центр» Клюге с Гитлером было принято решение о прекращении операции «Вирбельвинд», выводе с фронта 9-й и 11-й танковых дивизий и отводе войск на 2–3 км в более удобную для обороны местность. С этого дня упоминания об операции 2-й немецкой танковой армии исчезают из дневников Гальдера, как будто ее и не было…

Тем временем после полудня 2 сентября началось новое наступление 3-й танковой армии. Несмотря на массированные атаки вражеской авиации, группа Мостовенко захватила Волосово, а 1-я гвардейская моторизованная дивизия, форсировав реку, заняла сёла Жуково и Волосово. Наиболее тяжелые бои развернулись в центре, в районе села Ожигово, на которое наступала 264-я стрелковая дивизия. Село было взято лишь к утру следующего дня ночной атакой мотострелков из 17-й мотобригады и 113-й и 195-й танковых бригад. После этого в прорыв должен был вводиться 15-й танковый корпус. Однако его 195-я танковая бригада, устремившиеся на Перестряж, внезапно была атакована и остановлена четырьмя десятками вражеских танков. По нашим донесениям, противник потерял 13 машин, однако наступление пришлось прекратить. Группа Мостовенко в этот день продвижения тоже не имела, а вечером 3 сентября 3-й танковый корпус из-за больших потерь был выведен в резерв Ставки.

С 5 по 9 сентября оставшиеся на плацдарме танковые бригады при поддержке стрелковых частей пытались возобновить наступление, но успеха не имели – тем более, что противник сам часто переходил в контратаки силами подошедших сюда 9-й и 17-й танковых дивизий. 10 сентября 3-я танковая армия окончательно перешла к обороне, а во второй половине месяца, передав часть своих сил (1-ю гвардейскую мотодивизию, 17-ю мотобригаду из 15-го корпуса и часть артиллерии) 16-й и 61-й армиям, вслед за корпусом Мостовенко тоже была выведена в резерв Ставки. В этих боях 5-й танковый корпус потерял две трети своей техники – 99 машин, в том числе 78 от артиллерийского огня, 13 на минах и 8 от ударов с воздуха. За 20 дней боев ремонтными подразделениями корпуса было восстановлено средним и текущим ремонтом 150 машин.

Всего за время операции, по уже упоминавшемуся выше докладу заместителя начальника ГАБТУ от 26 сентября, 3-я танковая армия (без корпуса Мостовенко) потеряла убитыми и ранеными 43 % людского состава (около 26 тысяч человек), 107 танков безвозвратно и 117 машин поврежденными и требующими восстановления.

В то же самое время противник, избегая угрозы окружения, начал отводить свои войска из-за реки Жиздра, а потом и от самой реки, в итоге спрямив фронт до линии Госькова, Слободка, Марьино, Белый Верх, Дубна, Озерны, устье реки Рессета. Журнал боевых действий Главного командования вермахта назвал эту операцию «маленьким Верденом» и констатировал что «ее провал, несмотря на то, что было введено 400 танков, эхом отозвался на всем германском фронте».

Итак, летние операции в полосе левого крыла Западного фронта окончились вничью – линия фронта практически не сместилась ни в ту, ни в другую сторону, стабилизировавшись здесь вплоть до начала Орловской операции 12 июля 1943 года.

Но «вничью» и «ничем» – понятия совершенно разные. С подачи немецкой пропаганды среди историков (и не только зарубежных) сформировался миф о полном успехе тактики германского командования в летних боях 1942 года: сосредоточив свои основные силы на юге, вермахт прорвал советскую оборону и вышел к Волге и на Кавказ, в то время как глупые Сталин и Жуков держали свои основные силы на московском направлении, где немцы ушли в глухую оборону. В результате все атаки многократно превосходящих сил Красной Армии были легко отбиты слабыми и немногочисленными германскими дивизиями.

Как мы видим, это совсем не так. По своей численности силы сторон в полосе Брянского и Западного фронтов были в целом равны. Красная Армия имела здесь превосходство в танках – но и оно не было столь подавляющим, как об этом любят рассказывать немецкие мемуаристы (в 2,5 раза – во время июльской операции, в 1,5–2 раза – во время контрнаступления в августе-сентябре). Более того, летом 1942 года немецкое командование тоже планировало активные действия на московском направлении, намереваясь провести здесь операцию на окружение сразу трех советских армий. И лишь по не зависящим от него обстоятельствам амбициозный «Ураган» сначала превратился в скромный «Смерч», а потом и вовсе заглох, крутанувшись пару раз. А ведь по своим изначальным масштабам это наступление трех армий предполагалось никак не меньшим, чем пресловутая операция «Марс» в ноябре-декабре 1942 года. Но вряд ли кто-нибудь из историков возьмется за труд «Величайшее поражение Клюге» – хотя бы потому, что у фон Клюге поражений хватало и без этого…

С учетом того, что людские ресурсы Советского Союза были несколько больше германских, отвлечение танковых и пехотных резервов вермахта на центральный участок Восточного фронта неизбежно означало, что фланги немецкой ударной группировки под Сталинградом (или где-либо еще) будут прикрываться не вермахтом, а венграми и румынами – то есть стало залогом катастрофы, разразившейся четыре месяца спустя.

Если бы немцы действительно ушли здесь в глухую оборону – хотя бы столь же эффективную, как их оборона от наступательных попыток Брянского и Западного фронтов примерно в этом же районе год назад, – такого бы не произошло. Но времена изменились. Если летом 1941 года Красная Армия вынуждена была разменивать людей и пространство на отыгрыш времени для развертывания, то в 1942 году за тот же выигрыш времени и возможности развернуть необходимые силы в нужном месте (под Сталинградом) она платила уже не жизнями, а техникой.

После войны многочисленные Рудели и Витманы могли до бесконечности хвастаться количеством своих побед – но факт в том, что советская (да и американская) бронетанковая техника была намного (в 2,5–3 раза) дешевле аналогичной немецкой. То есть такими же средствами ее можно было изготовить во столько же раз больше. Да, за дешевизну и технологичность приходилось платить качеством и долговечностью, а зачастую и удобством использования (худший обзор из машины, не столь качественная оптика и радиооборудование, менее надежная ходовая часть, теснота в боевом отделении и командир, выполняющий работу наводчика) – однако в конце концов эта цена и оказалась ценой победы.

Летние бои 1942 года показали, что при равенстве в численности войск даже превосходство в танках не позволяет советским войскам прорывать хорошо организованную оборону немецких дивизий. Но одновременно выявилось, что и немцы уже не в состоянии осуществить прорыв советской обороны без танковой поддержки и значительного численного превосходства.

Дело было не только в пресловутом «позиционном тупике» в духе Первой мировой – но и в том, что боевые качества обеих армий постепенно уравнивались. Да, в РККА танковые части все еще демонстрировали лучшую боеспособность, нежели стрелковые. Это побуждало советское командования использовать танковые войска не столько для маневренных действий в глубине вражеской обороны, сколько в качестве «пожарных команд» для закрытия брешей и отражения прорывов противника. Но точно так же немцы станут использовать свои танки в следующем году. А боевое применение 3-й танковой армии в боях под Козельском станет образцом для тактики немецких танковых войск во втором периоде войны.

1. Некоторые выводы по операциям левого крыла Западного фронта // Сборник материалов по изучению опыта войны. Выпуск 5. ГШ КА, 1943. Стр. 60–75.

2. 3-я гвардейская танковая. Боевой путь 3-й гвардейской танковой армии. М.: Воениздат, 1982.

3. И. М. Кравченко, В. В. Бурков. Десятый танковый Днепровский. Боевой путь 10-го танкового Днепровского ордена Суворова корпуса. М.: Воениздат, 1986.

4. Н. Г. Нерсесян Киевско-Берлинский. Боевой путь 6-го гвардейского танкового корпуса. М.: Воениздат, 1974.

5. Сквозь огненные вихри. Боевой путь 11-й гвардейской армии в Великой Отечественной войне. М.: Воениздат, 1987

6. Д. М. Проэктор. Агрессия и катастрофа. М.: Наука, 1972.

7. Советские танковые войска. 1941–1945. Военно-исторический очерк. М.: Воениздат, 1973.

8. История второй мировой войны 1939–1945. Том 5. М.: Воениздат, 1975.

9. Главное автобронетанковое управление. Люди, события, факты в документах. Книга II. 1940–1942. М.: ГАБТУ МО РФ, 2005.

10. Русский Архив: Великая Отечественная. Т 16 (5–2). Ставка ВГК. Документы и материалы. 1942. М.: Терра, 1996.

11. А. Исаев. Когда внезапности уже не было. М.: Яуза, Эксмо, 2005.

12. И. Х. Баграмян. Так шли мы к победе. М.: Воениздат, 1977.

13. А. А. Ветров. Так и было. М.: Воениздат, 1982.

14. Л. И. Курист. Атакуют танкисты. Киев: ИПЛ Украины, 1981.

15. Ф. Гальдер. Военный дневник. 1941–1942. М.: АСТ, 2003.

16. В. Хаупт. Сражения группы армий «Центр». М.: Яуза, Эксмо, 2006.

17. Thomas L. Jentz. Panzertruppen. The Complete Guide to the Creation & Combat Employment of Germany\"s Tank Forses. 1933–1942. Shiffer Military History, Atglen PA, 1996.