Сообщение о жизни и творчестве п мериме. Проспер мериме, краткая биография
Мериме Проспер - французский писатель. Выходец из мелкобуржуазной среды, из семьи художника, чей классицистический стиль оказал влияние на юношу. Не меньшее воздействие оказал на него и романтический стиль « Поэм Оссиана», пережил он и недолгое увлечение руссоизмом. Окончил юридический факультет Сорбонны. В 1822 Мериме знакомится со Стендалем, оказавшим на него большое влияние, в т. ч. статьёй «Расин и Шеспир», примерно в это время Мериме посещает кружок Делеклюза, где так же царит культ Шекспира. Периодизация творчества Мериме определяется двумя историческими событиями: Июльской революцией 1830 года и революционными событиями 1848 года, при этом изменения обстоятельств жизни, политических, социальных воззрений писателя координируются с перестройкой системы жанров, развитием художественного метода, эволюцией проблематики и стиля.
Успех приходит к Просперу в 1825, когда Мериме печатает свою книгу "Театр Клары Газуль", двойную мистификацию (повествование идёт от лица испанской актрисы Гасуль) в форме созданных ей пьес, которые в свою очередь комментирует некий переводчик л Эстранж. Пьесы были очень смелы по своему содержанию и носили, в некотором роде, антиклерикальную и антимонархическую направленность. Учитывая, что в 1825 году во Франции был принят закон о святотатстве, грозивший противникам церкви смертной казнью, поступок Мериме был очень смел.
В 1827 году Мериме издает затем книгу "Гузля" (по названию музыкального инструмента) - собрание псевдо – южнославянских песен сказителя Гиакинфа Маглановича. С успехом удовлетворив романтическую страсть к мистификациям, на удочку "Гузля" попались Пушкин ("Песни западных славян"), Мицкевич и немецкий ученый Гергард, с восторгом переводившие « Гузлю» на свои языки в качестве самостоятельного оригинала), Мериме отдался серьезному творчеству. В 1828 выходит его историческая драма-хроника "Жакерия", повествующая о восстании французских крестьян 14 века, получившем название Жакерия. Следом за ней Мериме пишет «Хронику царствования Карла 9» - один из лучших французских исторических романов. Мериме избегает лиризма, ему чужда экзальтированная взволнованность романтиков, на протяжении всей «Хроники» идёт скрытая полемика как с историческим романом Вальтера Скотта, так и с «этической» ветвью исторического романа, представленного Гюго и Виньи. Мериме не захватывает исторический прогресс сам по себе, как не волнуют его и отвлечённые идеи морализма. Его интересует «изображение человека», однако, взгляд Мериме на человека историчен: « …К поступкам людей, живших в 16 веке, нельзя подходить с меркой 19 века». Лаконизм, даже некоторая сухость в изложении, полное отсутствие декламации, романтического "красноречия" типичны для Мериме. Это резко отделяет Мериме от романтиков, с которыми его только в малой степени сближает интерес к экзотическим и фантастическим сюжетам. Разрабатывая их, Мериме обращается к жанру новеллы, в котором достигает наибольшей глубины и выразительности. Особое внимание Мериме уделяет типизации психологии. Усугубление психологизма сказалось на художественных приёмах, в частности, на изменении роли рассказчика. Если в ранних произведениях за счёт мистификации и объективного «свободного повествования» писатель стремился как бы изнутри раскрыть мир чужого сознания, чужой психологии, то теперь появляется фигура рассказчика-француза, который хочет проникнуть в чуждую ему психологию извне, стараясь понять её природу и не отвергая того, что противоречит традициям французов. Так построена новелла « Матео Фальконе» (Корсика), «Взятие редута» (о взятии Шевардинского редута близь Бородино).
После Июльской революции, когда политические друзья Мериме, близкие к кругам финансово-индустриальной буржуазии, стали у власти, Мериме получает должность инспектора исторических памятников Франции. Увлеченный службой, много путешествуя по Франции, Англии, Германии и Италии, Мериме отдает свой досуг преимущественно искусствоведческим сочинениям: "Записки о путешествии по югу Франции" (1835), "Этюд о религиозной архитектуре"(1837) и мн. др.
Художественные произведения Мериме начала 30-х гг. крайне немногочисленны и свидетельствуют об отходе Мериме от социальных тем к интимно-психологическим зарисовкам, к изображению салонно-светских кругов французского общества. Это, как правило, реалистические новеллы - "Этрусская ваза" (1830), "Двойная ошибка" (1833). Кругозор Мериме ограничен здесь по преимуществу изображением салонно-светских кругов общества. Не становясь законченным представителем этой среды, Мериме впитывает однако некоторые ее влияния, главнейшее из них сказалось в тяге Мериме к психологическому анализу, не к тому стендалевскому анализу, в котором вскрывается социально-классовая психология персонажей, но к безразличному, слегка ироническому наблюдению "универсальных" процессов душевной жизни.
Однако период сближения группы Мериме с июльскими победителями был непродолжителен. Революция ничего не изменила. Соответственно этим умонастроениям в последующих новеллах Мериме наблюдается отход от салонно-светских зарисовок и преобладание прежнего - исторического, фантастического и экзотического - сюжета. Таковы новеллы "Души Чистилища" (1834), одна из превосходных трактовок сюжета о Дон -Жуане, и "Илльская Венера" (1837), насыщенная археологическими и искусствоведческими впечатлениями Мериме. В 1840 выходит одно из лучших произведений Мериме - повесть "Коломба", где писатель снова возвращается к воспеванию Корсики. В новелле "Арсена Гильо" (1844) Мериме в последний раз затрагивает тему классового неравенства. В 1845 выходит знаменитейшее из произведений Мериме - повесть «Кармен», в которой писателю удалось воссоздать один из « мировых образов», подобных Гамлету, Дон – Кихоту, - обрах Кармен, для которой свобода дороже жизни.
Мериме был уже вполне буржуазным писателем. В результате случайного знакомства с семьей Евгении Монтихо, сделавшейся в 1853 французской императрицей, Мериме становится придворным и сенатором. В течение последующих лет он продолжает свои искусствоведческие занятия, отдается многочисленным историческим трудам, изданию писем Стендаля и воспоминаний о нем, критике и т. д. Почти полностью порвав с художественным творчеством, он только в 1869 печатает повесть "Локис"; две последние новеллы "Джуман" и "Синяя комната" появились после его смерти.
Мериме много сделал для популяризации русской литератры и истории во Франции. Еще в конце 20-х гг. он приобретает первые русские знакомства и в дальнейшем сближается с А. И. Тургеневым и С. А. Соболевским, имея через последнего связь с Пушкиным, - знакомится с Е. А. Баратынским, И. С. Тургеневым, Львом Пушкиным и др. Изучив русский язык, Мериме переводит Пушкина, Лермонтова, Гоголя, И. С. Тургенева, читает русских историков, компилируя по их трудам ряд статей по русской истории, и пишет несколько статей о Пушкине, Гоголе, И. С. Тургеневе. Об-во любителей российской словесности избрало Мериме в 1862 своим почетным членом
Новеллистика Мериме
Становление Мериме-писателя происходило во времена ожесточённой борьбы между литературной молодежью, стремившейся к обновлению французской литературы, и писателей старшего поколения, предпочитающие проверенные временем каноны классицизма.
Для Мериме форма новеллы была нова. Но он хотел через единичное событие раскрыть характер иных народов и эпох. События всегда ведут к романтизму. Реалистическая черта их связана с освоением характера исторически обусловленного, переход от местного колорита к реалистическому изображению.
Жанровая игра – автор изобразил чужое сознание. Рассказчик – образованный цивилизованный француз. Но теперь его показывают из вне, показывают то, что противоречит устоявшемуся французскому сознанию. Структура новелл замкнутая. Новеллы Мериме также отличаются драматичностью. Анализ страстей заставляет перейти к синтезу. На основании нескольких персонажей восстанавливается сознание и психология целой нации. В целом ряде своих новелл («Этрусская ваза», «Двойная ошибка», «Арсена Гийо») Мериме раскрывает бездушность и чёрствость так называемого «света». Порочное и лицемерное светское общество, как показывает Мериме, не терпит ярких индивидуальностей. Оно порождает в Людях, чувствительных по натуре, особую ранимость и болезненное недоверие к окружающим.
«Мозаика»: «Матео Фальконе», «Видение Карла XI», «Таманго», «Баллады», «Взятие редута», «Партия в трик-трак», «Федериго», «Волшебное ружье», «Этрусская ваза», «Недовольные», «Письма из Испании» – новеллы совершенно разныею Название сборника: мозаика – из мелких деталей, вместе – калейдоскоп = жизнь. У осколков нет порядка, структуры, все хаотично.
Мериме создает новеллы-эллипсы – художественная структура, в которой все содержание реализуется вокруг 2х скрытых центров. Основной прием – прием контраста. Оба центра – 2 истории, взаимодействующие друг с другом. Часто новеллы имеют рамочную композицию (рассказ в рассказе). Рама – часто научные размышления, предположения.
«Xроника царствования Карла IX» (1829)-один из лучших французских исторических романов, в нем Мериме «вживается» в психологию, нравы своих соотечественников, но живших в XVI в. Мериме не принял той формы исторического романа, которую разработали романтики. Он и здесь экспериментирует с жанром в "поисках повествования, наиболее адекватно отражающего действительность. Роман, в основе которого социально-нравственная проблематика, строится как произведение о частной жизни двух братьев, их стремлении сделать карьеру, добиться любви очаровательной придворной дамы. Такое перенесение акцентов на события личной жизни основано на концепции историзма Мериме. Свое представление о принципах воспроизведения прошлого Мериме изложил в предисловии к роману и главе VIII «Диалог между читателем и автором».
В предисловии Мериме сообщает, что в истории он любит только анекдоты (вспомним, что анекдотом во времена Мериме и Пушкина называли события из жизни частных лиц). Если первое условие заключается в воспроизведении частной жизни обычного человека, то второе предполагает верность нравам эпохи. «Поэтому о поступках людей прошлого необходимо судить по законам этого прошлого. Следуя этому суждению, Мериме делает вывод: «парижские горожане, умерщвляя еретиков, твердо верили, что повинуются голосу Неба». И наконец, последнее размышление автора о законах исторического романа: «Я говорю лишь - предположим это».
Удаленность во времени, многопричинность событий дают возможность создавать лишь версии исторических событий и их истоков. Авторская версия мотивов Варфоломеевской ночи - ненависть Карла IX к адмиралу Колиньи, протестанту, который был много умнее и талантливее «самодержца», ощущение королем своей умственной и нравственной ущербности. Мериме отказывается подробно описывать покои, одежды героев. Портреты персонажей он предлагает читателям посмотреть в музее. Мериме отказывается от романтического принципа делать лицо зеркалом души. Персонаж в его романе проявляется себя в действии. Так, например, лживая и порочная душа короля раскрывается в том, чтобы уговорить Жоржа Мержи убить адмирала Колиньи. Колорит времени воспроизводится в романе: Мериме описывает костюмы братьев Мержи только для того, чтобы показать, как скромны гугеноты и как стремятся к роскоши католики. Каждый предмет служит только раскрытию главной авторской идеи, но не имеет самодовлеющего значения, как у В. Скотта.
Роман, в котором описываются события конца XVI в., воспроизводит его нравы: грубость и жестокость наемников-рейтаров, перу в предсказания цыганок, жестокие, натуралистические переданные расправы с гугенотами, невежество не только простого народа и монахов, но и придворной дамы Дианы де Тюржи. Исключением являются братья де Мержи, особенно Жорж. Свободомыслие, смелость, неспособность исполнять приказания даже короля, если они противоречат представлениям о чести и гуманности, нежная любовь к брату выделяют его среди всех героев романа. Но именно он и погибает в финале: в этом сказывается авторский скептицизм и пессимизм. Особенно многозначен финал романа, ибо автор предлагает читателю самому решить, утешится ли Бертран и появится ли у Дианы де Тюржи новый любовник. Завершенность и однозначность кажется Мериме упрощением в истолковании психологии человека.
(1803- 1870)
Биография Проспера Мериме отражает яркую жизнь человека - известного писателя, политического деятеля, художника, члена академии наук Франции.
Родился Проспер Париже, 28 сентября 1803 года. Отец будущего писателя, Жан Франсуа Леонор Мериме, был ученым-химиком, и серьезно увлекался живописью. Успешной художницей была и мать Проспера. Молодой человек, получивший юридическое образование в Париже, стал секретарем одного из министров правительства Франции. Затем, получив должность главного инспектора по сохранению культурно-исторических памятников страны, он много сделал на этом поприще. В 1853 году Мериме получил звание сенатора.
Однако карьера в жизни Мериме играла второстепенную роль, главным делом для него стало литературное творчество. Еще в студенческие годы он посещал общество, члены которого были увлечены наукой и искусствам. Это были поистине интернациональные собрания, на которых присутствовали французы, немцы, англичане, и русские. Именно этому обществу представил свою первую работу Проспер Мериме, названную им «Кромвель», и заслужившую одобрение Стендаля. Самому автору работа не понравилась и она не была напечатана.
В 22-летнем возрасте у Мериме выходит сборник драматических пьес, которые он представляет своим переводом с испанского. 1827 году творческая биография Проспера Мериме отмечена выходом в Срастбурге его знаменитых «Гузлов», которые поэт представил как сборник песен неизвестного барда из Далмации. Данное произведение наделало много шума по всем европейским странам. Хотя Гете и Герхард (ученый, которому удалось в прозе «Гузлов» открыть размер иллирийского стиха) выражали большое сомнение в том, что эта работа относится к народному творчеству. Все же эта ловкая подделка мотивов народной поэзии ввела в заблуждение многих известных поэтов и писателей того времени, в том числе А. С. Пушкина и Мицкевича.
Все последующие произведения писателя наполнены яркими самобытными образами, примером которых может служить Кармен, героиня одноименного романа. Заслуживают высокого одобрения исследования писателя, касающиеся истории Древнего Рима и Греции, времени царствования Дона Педро I.
Немало страниц биографии Проспера Меримепосвящено его творческим связям с русскими писателями, особый интерес писателя вызывали произведения А. С. Пушкина и Н. В. Гоголя. Что бы читать в подлиннике произведения этих писателей Мериме изучает русский язык и становится пропагандистом русской культуры на своей Родине. Он переводит на французский пушкинскую «Пиковую Даму», в одном из журналов печатается его очерк о Н. В. Гоголе, в 1853 году Мериме заканчивает перевод «Ревизора». Во французской периодике публикуются очерки писателя, посвященные эпохе Петра Великого, русскому казачеству, смутному времени. Начиная с 1837 года и заканчивая 1890 годом, в различных периодических изданиях России выходят в свет переведенные на русский язык произведения великого французского писателя, такие как - «Варфоломеева ночь», «Двойная ошибка», «Кармен» и другие.
Творчество Мериме
План лекции
1. Периодизация творчества Мериме. Начало литературного пути писателя.
2. Роман «Хроника времен Карла IX ».
3. Новеллистика Мериме.
а) Современный мир в изображении писателя;
б) «Экзотические» новеллы Мериме
4. Мериме и Россия.
В общем русле литературного движения XIX века встречается немало явлений переходных, неоднозначных, развивающихся на грани литературных направлений и соединяющих в себе разнородные качества; возникают настолько самобытные творческие индивидуальности, что их трудно классифицировать с определенностью, не вызывающей сомнений. К числу писателей, произведения которых «сопротивляются» жесткой, однозначной классификации, относится, в частности, Проспер Мериме.
1. Периодизация творчества Мериме. Начало литературного пути писателя.
Проспер Мериме (1803 – 1870) прошел длинный и сложный творческий путь. Как художник он завоевал известность и признание раньше Стендаля и Бальзака. Последняя же его новелла «Локис» увидела свет в 1869 году, за два года до исторических событий Коммуны, одновременно с «Воспитанием чувств» Флобера и сборником стихотворений Верлена «Галантные празднества».
Мериме воспитывался в атмосфере вольномыслия, воспринятого от XVIII века, и культа искусства. Будущий писатель родился в Париже. Его отец Леонор Мериме был довольно известным живописцем классицистической школы. Он преподавал рисунок в парижской Школе изящных искусств, кроме того серьезно занимался историей живописи и археологией. Мать Проспера Анна-Луиза Моро была женщиной образованной, страстной вольтерианкой. Вероятно, под ее влиянием у юного Мериме и сложилась та жгучая антипатия ко всяким религиозным догмам, которую он пронес затем через всю жизнь. Анна Моро тоже занималась живописью, поэтому юного Мериме окружала атмосфера любви к искусству.
В 1811 году Проспер Мериме был принят в лицей, а в 1820 году поступил на юридический факультет Парижского университета, курс которого окончил в 1823 году. В студенческие годы выявился исключительно широкий круг умственных интересов Мериме. Он изучал одновременно с юриспруденцией филологию и греческий язык, нумизматику, археологию, историю искусств, испанскую и английскую литературы. В мироощущении Мериме в это время крепнут и развиваются либеральные и вольтерьянские настроения.
Постепенно наряду с научными увлечениями все более заметными становятся литературные интересы Мериме. Первоначально его эстетические пристрастия носят исключительно романтический характер. Он зачитывается Байроном, в 16 лет берется за перевод выдающегося памятника английского предромантизма – «Песен Оссиана» Д. Макферсона. Важную роль в формировании творческого облика Мериме (хотя сам писатель впоследствии и стремился всячески преуменьшить значение этого воздействия), бесспорно, сыграло знакомство в 1822 году со Стендалем, бывшим к тому времени человеком, уже сложившимся, обладавшим большим жизненным и литературным опытом.
Стендаль увлек Мериме боевым общественным духом своих политических убеждений, своей непримиримостью к режиму Реставрации. Именно Стендаль, знакомя Мериме с учением Гельвеция и Кондильяка, с идеями их ученика Кабаниса, направил по материалистическому руслу эстетическую мысль будущего писателя. Многим обязан Стендалю и Мериме-художник. Так, например, некоторые особенности драматургии Мериме периода Реставрации (острая политическая актуальность тематики, боевой характер сатиры, интерес к переломным моментам национальной истории, краткость изложения, стремление к раскрытию характеров через действия и т.д.) связаны с эстетической программой, выдвинутой Стендалем в трактате «Расин и Шекспир».
Вскоре после знакомства со Стендалем начинается самостоятельная литературная деятельность Мериме. Основные ее вехи в целом совпадают с переломными, ключевыми моментами истории Франции. В эволюции Мериме отчетливо обозначаются три этапа:
– первый связан с периодом Реставрации и длится от начала 20-х годов (первые литературные опыты Мериме) до 1829 года (времени перехода писателя к новеллистике);
– второй приходится в основном на период существования монархии Луи Филиппа. Он заканчивается на рубеже 40 – 50-х годов вместе с февральской революцией 1848 года и государственным переворотом Луи Бонапарта (1851);
– третий этап совпадает с периодом правления Наполеона III и продолжается до конца жизни писателя (1870).
Становление Мериме-писателя происходило во времена ожесточенной борьбы между литературной молодежью, стремящейся к обновлению французской литературы, и писателями старшего поколения, предпочитающими временем проверенные каноны классицизма. Борьба против эпигонов классицизма объединила писателей далеко не однородных (например, Стендаля и Гюго), хотя и называющих себя романтиками. Мериме, находясь в дружеских отношениях с Гюго – главой и признанным вождем романтической молодежи, и со Стендалем, сочувствовал их борьбе с классицизмом и принимал в ней непосредственное участие.
В конце 1822 года в одном из парижских салонов Мериме читает не сохранившуюся драму «Кромвель». Первый дошедший до настоящего времени литературный набросок Мериме (сюжетная канва неопределенного по жанру произведения, озаглавленного «Сражение») относится к 1824 году. Однако подлинный литературный дебют Мериме – статьи о драматическом искусстве в Испании, опубликованные в 1824 году либеральным журналом «Глобус», и выход в свет в 1825 сборника пьес «Театр Клары Газуль». Затем в 1827 году Мериме издает томик баллад в прозе под названием «Гюзла». В 1828 типография, принадлежащая Бальзаку, печатает историческую драму Мериме «Жакерия». Завершает первый период исторический роман «Хроника времен Карла IX» (1829).
Творчество Мериме в период Реставрации носило боевой, пронизанный злободневной политической проблематикой характер. Оно разоблачало феодальные порядки, власть церковников и дворян, осуждало шовинизм и религиозный фанатизм. Писатель был горячим сторонником враждебного режиму Реставрации лагеря либералов. Но было бы серьезным заблуждением сводить содержание произведений молодого Мериме к идеологической платформе французского либерализма 20-х годов. Их содержание было шире и глубже положительных общественных устремлений Мериме. Противоречие это было обусловлено все возраставшим с годами тяготением Мериме-реалиста к объективному познанию и отражению конфликтов окружающей социально-политической действительности.
В издании 1825 года «Театр Клары Газуль» состоял из пяти произведений: «Испанцы в Дании», «Женщина-дьявол», «Небо и ад», дилогия «Инес Мендо, или Побежденный предрассудок» и «Инес Мендо, или Торжество предрассудка» и «Африканская любовь». Позднее, в 1829 году, Мериме опубликовал еще две пьесы: «Случайность» и «Карета святых даров», которые также вошли в «Театр». Мериме выдал свой сборник за сочинение некоей вымышленной им испанской актрисы и общественной деятельницы Клары Газуль. Для большей убедительности он выдумал преисполненную боевого, задорного антиклерикального духа биографию Газуль и предпослал ее сборнику. Творчество Клары представлял некий Жозеф Л"Эстранж, ее переводчик и издатель (также лицо, вымышленное автором сборника). Мотивов, которые побудили Мериме прибегнуть к мистификации, было, видимо, несколько. Очевидно, прежде всего, можно говорить о нежелании писателя афишировать себя как автора сборника ввиду политической остроты его содержания и строгости королевской цензуры (впрочем, в литературных кругах имя создателя «Театра Клары Газуль» ни для кого не было секретом, тем более что книгу предварял портрет Мериме в женском испанском наряде). Кроме этого, можно говорить о склонности молодого литератора к розыгрышам и подделкам и естественное стремление продолжить ту линию стилизации, которая пробивалась наружу в отдельных пьесах сборника.
«Театр Клары Газуль» – чрезвычайно самобытное и примечательное явление во французской драматургии 20-х годов XIX века. Мериме, включившийся в романтическое движение, избрал наиболее сложный путь для осуществления своих новаторских замыслов. Он вошел в литературу как драматург, посягнув тем самым на цитадель классицистического искусства – театр, в то время как первые романтики пока еще разрабатывали прозаические жанры, мало интересовавшие классицистов. Произведение начинающего писателя было одной из самых ранних, наиболее решительных и смелых попыток обновления драматической системы, господствовавшей в то время на французской сцене.
Французский театр находился в эти годы еще под игом нетерпимых и окостеневших в своем догматизме эпигонов классицизма. В то время как наиболее известные драматурги тех лет (Лебрен, Делавинь) отваживались лишь на частичные, робкие отступления от классицистических канонов, Мериме за несколько лет до выхода в свет «Кромвеля» Гюго выступил с пьесами, знаменовавшими собой ломку всех прежних, освященных эстетикой классицизма представлений о законах драматургии. Содержание «Театра Клары Газуль» было созвучно и родственно новаторским эстетическим идеям, которые Стендаль отстаивал в те же годы в своем «Расине и Шекспире».
Меткую ироническую характеристику драматургии эпигонов классицизма давала в «Прологе» к пьесе «Испанцы в Дании» сама Клара, выступая в качестве одного из действующих лиц: «Чтобы судить о пьесе, вовсе не надо знать, происходит ли действие в течение одних суток и появляются ли все действующие лица в одном и том же месте, одни – чтобы устроить заговор, другие – чтобы пасть от рук убийцы, третьи – чтобы заколоться над чьим-нибудь мертвым телом, как это водится по ту сторону Пиренеев».
Создать новый тип драматургии помогла Мериме ориентация на испанский театр Возрождения (для эпохи романтизма интерес к литературам других стран был явлением чрезвычайно характерным), что позволило писателю быстрее освободиться от классицизма как французской традиции.
Автор «Театра» использует именно испанскую «маску», поскольку опыт Сервантеса, Лопе де Веги, Кальдерона представляется ему наиболее продуктивными для создания новой, современной драмы. Творчество этих драматургов привлекло молодого писателя свободолюбием, связью с народным искусством, доступностью простому зрителю. В испанском драматургическом наследии Мериме увидел художественные качества, близкие своим собственным эстетическим устремлениям: сжатость художественных характеристик, широкий охват действительности, склонность к напряженности и острому развитию сюжета. В испанской действительности драматург черпал вместе с тем вдохновение для воспроизведения тех мощных, цельных и страстных натур, которые так привлекали его воображение.
Таким образом, найдя в традициях испанской драматургии XVII века опору для осуществления своих сценических нововведений, автор «Театра» создает пьесы, которые явно свидетельствуют о его стремлении ниспровергнуть обветшалые классицистические традиции. Так, например, «Испанцы в Дании», соединившие в себе элементы исторической трагедии и мелодрамы, по существу, утверждают новый тип драмы во французском искусстве. В подзаголовке автор назвал свое произведение «комедией в трех днях», пояснив при этом (в комментарии к пьесе «Женщина-дьявол»), что слово «комедия» он употребляет, вслед за Кларой Гасуль и старинными испанскими поэтами, в расширительном смысле: оно означает всякое драматическое произведение. Свою пьесу Мериме делит не на пять актов, как того требовала французская классицистическая традиция, а на три, и не на акты, а на дни; согласно испанскому обычаю, не заботится он и о соблюдении единств места и времени. Другие пьесы «Театра Клары Гасуль» он также называет комедиями, а «Карету святых даров» – сайнетом (жанр испанской драматургии). Все пьесы предваряются эпиграфами из Лопе де Беги, Сервантеса, Кальдерона и сопровождаются авторскими комментариями, поясняющими некоторые исторические факты, испанские реалии, слова, обычаи и т. п.
Свободная композиция сборника нарушала стройность классицистической драмы; пьесы были написаны прозой, а не стихами, сюжеты комедий определялись не игрою случая, а столкновением человеческих судеб или чувств, что придало им драматическую напряженность.
Читателей поражало в пьесах Мериме бурное развитие действия, непрерывное чередование кратких выразительных сцен, неожиданные и резкие переходы от сатирических эпизодов к пассажам, полным высокой патетики и трагизма. В пьесах Мериме отсутствовали типичные для классицистической драматургии пространные рассуждения, растянутые монологи и диалоги. Созданные им персонажи выражали свои чувства кратко и динамично: все их помыслы были обращены на ту жизненную борьбу, в водоворот которой они были вовлечены. Их характеры (несмотря на то, что временами они были очерчены несколько бегло и приблизительно) раскрывались прежде всего через действия, поступки. К тому же речь их, лишенная налета риторической выспренности, была близка разговорной, гибко передавала их бурные эмоции и воспроизводила типические черты социального облика. Все элементы художественной формы были подчинены в пьесах Мериме стремительному развитию действия. Этот темп был важнейшим средством в создании той атмосферы напряженной и ожесточенной борьбы противодействующих сил, того жгучего накала страстей, которого добивался писатель.
Едва ли не самым выразительным приемом в пьесах Мериме стали знаменитые обращения актеров к публике. Например, «Небо и ад» завершается словами персонажа: «Так кончается эта комедия. Не судите строго автора». В комедии «Инес Мендо, или Торжество предрассудка» только что умершая по ходу действия героиня встает со словами: «Автор попросил меня воскреснуть, чтобы попросить у публики снисхождения. Вы можете уйти с приятным сознанием, что третьей части не будет». Обращением героя к публике привносится нечто комедийное в трагическую ситуацию, непринужденно уравниваются в правах высокое и тривиальное, торжественное и повседневное, бытовое, тяготеющее к низкому. Наконец, свое выражение здесь находит и авторская ирония стилизатора и мистификатора.
Пьесы Мериме явились не только своеобразным выступлением автора против устаревших канонов классицистической драматургии. Проявились в «Театре Клары Гасуль» и тенденции, ставящие под сомнение эстетику романтического театра. На первый взгляд, в «Театре» утверждается романтический мир с его интересом к интригам, тайнам, эффектным ситуациям, испепеляющей любви, сокрушающей даже сословные преграды, и, конечно, к «местному колориту», столь увлекавшему романтиков. Однако романтические страсти поданы в театре Мериме не без иронии. В пьесе «Африканская любовь» они накаляются до предела и кончаются резней во имя любви. Это вынуждает автора прервать спектакль, напомнив зрителю, что ужин подан и можно расходиться. Одни и те же персонажи в драмах «Инее Мендо, или Побежденный предрассудок» и «Инее Мендо, или Торжество предрассудка» ведут себя по-разному: в первой пьесе сословные предрассудки отвергаются во имя любви и гранд готов взять в жены дочь палача, во второй верх берут устоявшиеся взгляды и возможность преодоления законов общества кажется эфемерной. Во второй части дилогии об Инее Мендо, для которой, судя по предуведомлению Клары Гасуль, первая была лишь прологом, высказан более реалистический взгляд на одну и ту же проблему, что подвергало сомнению достоверность романтического подхода к действительности. Примечательно построен первый сюжет «Театра» – история Клары Гасуль, в котором Жозеф Л"Эстранж рассказывает о ее злом опекуне, монахе и инквизиторе городского трибунала: «Опекун этот был ее цербером и заклятым врагом серенад. Стоило какому-нибудь цирюльнику забренчать на надтреснутой мандолине, брат Рока, которому всюду мерещились любовники, поднимался в комнату своей питомицы, горько упрекал ее в огласке, которую принимает ее кокетство, и увещевал ее спасти свою душу, поступив в монастырь (наверно, он уговаривал ее при этом отказаться в его пользу от наследства лиценциата Хиля Варгаса). Уходил он от нее, самолично удостоверившись, что запоры и решетки ее окна отвечают ему за ее целомудрие». Вполне правомерно можно считать отношение Мериме к «местному колориту» ироническим.
Таким образом, в пьесах Мериме столько же дани романтизму, сколько и иронии по отношению к нему. Две художественные системы, романтическая и реалистическая, живут в творчестве писателя сложной жизнью. И эту диалектическую связь необходимо учитывать при рассмотрении эстетических принципов драматурга. Что важнее для Мериме – заинтриговать неожиданным превращением авантюристки и шпионки госпожи де Куланж («Испанцы в Дании») в существо чистое и честное, готовое под воздействием внезапно возникшего любовного чувства отказаться от родины, матери, службы ради своего возлюбленного, который в порыве такой же страсти женится на безродной женщине, совсем недавно собиравшейся его предать; или сориентировать читателя при решении реального политического вопроса, нравственна ли позиция французского правительства, организовавшего в 1823 году вооруженную интервенцию для подавления испанской революции? Так, в романтический контекст пьесы органично вписывалась жизнь в ее собственных, а не литературно-условных формах. Это подчеркивается реалистическими деталями, вносимыми автором в тексты своих произведений. Так, в «Испанцах в Дании» точно определены время и место: 1808 год, остров Фюн. Один из героев пьесы маркиз де Ла Романа – историческое лицо, испанский генерал, боровшийся против французской интервенции. Судьбы дона Хуана, адъютанта де Ла Романа, и его возлюбленной, француженки де Куланж, зависят от успеха задуманного генералом бегства с острова Фюн, где он командовал испанскими войсками, входившими по договору с Карлом IV в состав французской армии, на родину, оккупированную прежним союзником, Наполеоном. Антиклерикальные, антифеодальные, патриотические мотивы в сборнике естественно соотносятся и со свободолюбивой личностью «автора». Истинный же автор не пытается навязать свое мнение, скорее, он выступает как летописец, хроникер, наблюдатель хода жизни. Стремление писателя к объективности и создает впечатление, что не он, автор, а сама жизнь определяет течение событий в его произведениях.
Работа над «Театром Клары Газуль» была неразрывно связана с увлечением Испанией, которое зародилось у Мериме в начале 20-х годов. Истоки этого увлечения носили, бесспорно, общественно-политический характер. С горячим сочувствием относился либерально настроенный писатель к освободительному движению испанского народа, приобретавшему в те годы все больший размах. Мериме был возмущен реакционной политикой французского правительства стремившегося любой ценой вмешаться во внутренние дела Испании и затушить революционный пожар, разгоравшийся на Пиренейском полуострове.
В «Театре Клары Газуль» ярко сказалась отличительная черта художественной натуры Мериме – умение постигать национальный характер других народов. В тоже время «Театр» органически связан с современной французской действительностью. Наглядное подтверждение этому можно найти прежде всего в пронизывающих пьесы Мериме сатирических тенденциях. «Женщина – дьявол», «Небо и ад», «Карета святых даров» по самому своему жанру – памфлеты. Сатирические мотивы играют существенную роль и в таких произведениях как «Испанцы в Дании», «Инесс Мендо или торжество предрассудка».
Годы Реставрации были периодом расцвета сатиры. «Театр Клары Газуль» стал наряду с песнями Беранже одним из наиболее ярких сатирических произведений во французской литературе 20-х годов XIX века.
Сатирические персонажи «Театра» воплощают в себе черты глубоко типичные для реакционных кругов французского общества эпохи Реставрации. Французский резидент («Испанцы в Дании») состоит на службу у Наполеона. Но этот трусливый и тщеславный сноб с аристократическими замашками, презирающий простых солдат и рассуждающий в шовинистическом духе, мог бы с успехом представлять и бездарную администрацию правительства Бурбонов. С образом резидента перекликается фигура вице-короля Перу в «Карете святых даров». Прототип этого сановника, отличающегося своей беспомощностью, ленью и эгоизмом, также можно было бы искать среди великосветских государственных мужей времени царствования Бурбонов. Церковь приобрела в годуы Реставрации огромную власть, являлась главной опорой господствующего порядка. Среди сатирических персонажей «Театра» немало церковников. Это распутные монахи, готовые на любые беззакония и насилие, чтобы удовлетворить свои гнусные страсти («Женщина – дьявол»), лицемерные исповедники, вероломно пользующиеся доверием своих подопечных для шпионажа и вылавливания политических оппонентов и вольнодумцев («Небо и ад»).
Большинство пьес построено на резком противопоставление света и тени, отрицательных и положительных персонажей. Разработке образов положительных героев, утверждению романтики светлых человеческих устремление Мериме уделял не меньше внимания, чем сатирическому разоблачению зла. Мракобесам и шовинистам, святошам и реакционерам в «Театре» противостоят чаще всего или патриотически и вольнодумно настроенные люди, как правило, из офицерской среды (Дон Хуан («Испанцы в Дании»), Дон Пабло («Небо и ад») или представители народа (Марикита («»Женщина – дьявол»), Инесс и Хуан Мендо, Педро («Инесс Мендо»)).
Пьесы Мериме звали к борьбе, были пронизаны верой в неизбежность победы прогрессивного начала. Своеобразие художественного замысла «Театра Клары Газуль» заключалось в значительной степени в переплетении сатиры и романтики, осмеяния зла и утверждения героики благородных человеческих чувств. Это переплетение отразило, в свою очередь, художественные веяния, характерные для передовой французской литературы 20-х годов XIX века.
Современники восприняли «Театр Клары Гасуль» как новаторское произведение. Вполне понятна та высокая оценка, которую Стендаль дал литературному первенцу своего юного друга и единомышленника в статье «Театр Клары Газуль, испанской комедиантки». Либеральная газета «Глоб» сопоставляет произведения Мериме с романами Вальтера Скотта, которые «произвели революцию во всей эпической области нашей литературы... Автор «Театра Клары Гасуль» довершает эту революцию...». Подобная оценка вполне оправдана, так как, действительно, своими пьесами Мериме утверждает новый тип драмы. Раньше, чем появится главный манифест романтического искусства во Франции – предисловие Гюго к драме «Кромвель» (1827), Мериме реализует важнейшие принципы, которые будут сформулированы в этом манифесте: изображение событий и героев новой истории, а не античности, воссоздание духа эпохи или «местного колорита», свобода от тирании «высокого стиля» в драматургии, использование языка более живого, близкого к разговорному, отказ от таких условностей, как единство места и времени. Кроме того, как уже отмечалось ранее, Мериме идет дальше романтиков, закладывая, может быть даже неосознанно для самого себя, основы реалистического искусства.
Следующее произведение Мериме – сборник прозаических баллад «Гюзла» (полное название – «Гюзла, или сборник иллирийских песен, записанных в Далмации, Боснии, Хорватии и Герцеговине») (1827) – отмечено усилением романтических мотивов в творчестве писателя. Это произведение также представляет собой литературную мистификацию. Первое издание «Гюзлы» состояло из 29 прозаических баллад, сочиненных самим Мериме, и поэмы («Печальная баллада о благородной супруге Асана-Аги»), представлявшей собой перевод сербской народной песни. Но Мериме выдал всю книгу за сборник подлинных произведений сербского фольклора.
Позднее Мериме явно принижал значение своего юношеского произведения и преувеличивал степень легкости и быстроты, с которыми оно будто бы было создано. Если верить Мериме, то идейный замысел «Гюзлы» сводился к пародии на увлечение романтиков так называемым местным колоритом. В «Предуведомлении» 1840 года к сборнику «Гюзла» Мериме прямо говорит, что он освоил «местный колорит»: «… Мог хвастаться тем, что удачно справился с местным колоритом». На самом деле художественные намерения Мериме были гораздо более серьезными.
Создание «Гюзлы» отнюдь не было плодом импровизации. Мериме работал над своим сборником около семи лет и, несомненно, использовал очень обширный исторический, этнографический и литературный материал Появление в свет «Гюзлы» было неразрывно связано с характерными для Мериме эстетическими интересами и, в первую очередь, с неизменно присущей ему любовью к фольклору. Мериме писал в 1857 году: «Я люблю народные песни всех стран и всех времен, начиная с Илиады и кончая романсами о Мальбруке. Но, правду сказать, я не мыслю себе... поэзии иначе как в состоянии полуцивилизованном или даже варварском... Тогда все люди одной расы говорили на одном языке, имели одни страсти, почти одни нужды...». Это высказывание писателя в какой-то мере проливает свет на идейное содержание «Гюзлы». Мериме стремился создать поэтический образ народа, величественного в своем единстве и героического в своей борьбе за свободу против иноземных поработителей (в 20-х годах XIX века в условиях подъема национально-освободительных движений на Балканах, в Греции, на Пиренеях эти мотивы звучали политически очень остро).
Мериме использует местный колорит в «иллирийских песнях» для создания характеров, в которых бы воплотились черты характеров западных славян. Стремление приблизить авторское мышление к народному диктовало писателю особый стиль, и он был найден им. Повествование книги предельно лаконично, в ней почти нет метафор и эпитетов, песни лишены романтической идеализации, они драматичны по своим сюжетам, и этот драматизм не имеет романтического пафоса, он прост, необыкновенно правдив и психологически убедителен. Книга получилась: Мериме удалось создать обобщенный поэтический образ народа, многосложный и внутренне цельный, раскрывающий свою суть в героической борьбе с поработителями.
Ужасны те испытания, которые пришлось пережить народу, защищаясь от турецкого нашествия («Смерть Фомы II, короля Боснии»), но любовь отважных бойцов к родной земле, их преданность общему делу безграничны, и они предпочитают гибель в бою позору плена или бегства («Битва у Зеницы Великой»). Не менее замечателен и тот урок патриотизма, который малочисленный народ черногорцев преподносит могущественному Наполеону и его рати («Бонапарт и черногорцы»).
В балладах воплощена и другая дорогая сердцу Мериме тема. Цельность характеров, мощность страстей отличает героев «Гюзлы». В течение веков складывались представления народа о чести, доблести, долге. Эти заветы, может быть, прямолинейны и несложны, но им свято хранят верность. Нарушение их равнозначно гибели («Пламя Перрушича»). Иногда эти этические законы жестоки, кровавы. Тем не менее человек отдает всего себя для того, чтобы привести их в исполнение («Боярышник рода Велико»).
В «Гюзле» намечается то чрезвычайно характерное для Мериме-художника внутреннее противопоставление обезличивающей и разъединяющей людей цивилизации и воспеваемой им стихии народной жизни, которое получит впоследствии реалистически более полную и углубленную разработку во многих замечательных произведениях писателя («Письмах из Испании», повести «Кармен» и др.). Это сопоставление возникает и непосредственно на страницах «Гюзлы», например, в балладе «Морлак в Венеции».
Баллады, составившие «Гюзлу», очень разнообразны по тематике и поэтической окраске. В некоторых из них преобладает повествовательное начало, другие носят чисто лирический характер. Их цементирует не только встающий со страниц сборника эпический образ народа, но и лирический образ народного певца, изливающего свою душу в песнях. Созданный Мериме образ поэта, разделяющего печали народа, его страдания и мечты, созвучен устремлениям романтической эстетики. Романтики в своих произведениях противопоставляли поэта – народного барда – индивидуализму, порождаемому в сознании людей искусства буржуазной действительностью. Однако Мериме не удовлетворяется романтически обобщенной и субъективно лирической формой такого противопоставления. Он стремится реалистически конкретизировать и уточнить образ народного поэта. Писатель дает вымышленную биографию некоего сербского поэта и гусляра Иоакинфа Маглановича, со слов которого будто бы и был записан текст баллад. В этом жизнеописании нет ничего исключительного, невероятного. Оно изобилует бытовыми подробностями, деталями и обстоятельствами, типичными для жизни сербского крестьянина начала XIX века. И вместе с тем обыденный и как будто неказистый облик Маглановича полон внутренней романтики, отражающей романтику народной жизни. Биография Маглановича позволила писателю еще нагляднее связать настоящее народа и его героическое прошлое.
Прозаические песни сборника «Гюзла» имели успех. Мистификации Мериме поверили даже такие искушенные читатели, как Мицкевич А. и Пушкин А.С., которые приняли эти произведения за творения славянской народной поэзии и переложили некоторые из них на родные языки. Мицкевич переводит балладу «Морлак в Венеции». Пушкин включает в свои «Песни западных славян» (1835) перевод одиннадцати баллад Мериме («Бонапарт и черногорцы», «Конь», «Вурдалак» и др.), переводит жизнеописание Иакинфа Маглановича. Более проницательным оказался Гёте: он высоко оценил именно стилизаторское мастерство автора книги «Гюзла». Отметив «прекрасный, яркий талант» Мериме, Гете увидел в нем «истинного романтика».
После своей «серьезной шутки» со славянскими песнями Мериме возвращается к жанру драмы и к поискам путей ее обновления. Его увлекает книжная драма - хроника, и в 1828 году он пишет в этом жанре пьесу «Жакерия» с подзаголовком «Сцены феодальных времен». Согласно авторскому замыслу, изложенному в предисловии, в драме соединяются два начала: эпическое (изображение крестьянского мятежа, вызванного «эксцессами феодального строя») и нравоописательное («Я пытался дать представление о жестоких нравах четырнадцатого столетия и думаю, что скорее смягчил, а не сгустил краски моей картины»).
Жакерия – крестьянское восстание 1358 года (Жак – одно из наиболее распространенных простонародных имен, поэтому феодалы презрительно называли взявшихся за оружие крепостных «жаки»). В числе действующих лиц пьесы – сеньоры и рыцари, но значительно больше крестьян, монахов, горожан, вольных стрелков, разбойников и других людей разных сословий. Тем самым создается широкая эпическая панорама народного движения, представленная в тридцати шести картинах, а не в традиционных для французской драматургии пяти актах. Некоторые элементы новой формы, как, например, обилие действующих лиц, частая смена картин и декораций, отсутствие единства места и времени и т. п., делали пьесу почти непригодной для сценического воплощения. Но для Мериме в момент написания «Жакерии» было важно другое – воссоздать в драматическом произведении конкретную эпоху жизни народа, ее исторический дух и «местный колорит».
Молодой писатель, современник блистательной французской исторической школы, превосходит ее в анализе социальных отношений, показывая, как имущественная рознь разъедает единство восставших. Позволяя себе отступать от исторических фактов, Мериме стремится художественно воплотить свое представление о сути событий отдаленной эпохи, осмысливая их в свете нового исторического опыта. Он, конечно, опирался на пример Шекспира, Гёте, следовал советам, изложенным в трактате «Расин и Шекспир». Но его самостоятельности как историка соответствует и самостоятельность художника. Жизнь средневекового общества, очень широко и всесторонне охваченная писателем, предстает в «Жакерии» в виде суровой, ни на мгновенье не прекращающейся социальной борьбы, принимающей к тому же в соответствии с нравами эпохи особенно жестокий и кровопролитный характер. Писатель отчетливо показывает, что в основе этой борьбы лежит столкновение противоположных материальных интересов различных общественных сил, главным образом непримиримый антагонизм между крестьянством, добывающим в поте лица своего хлеб, и нещадно эксплуатирующим его дворянством.
Пьеса представляет собой сцены крестьянской войны, словно бы выхваченные из общей цепи событий, но характеризующие их ход изнутри, помогающие понять, почему восстание вспыхнуло, как оно нарастало, в чем коренились причины его поражения.
Социальная действительность позднего средневековья интересует Мериме не сама по себе. Он стремится, осмысливая исторические факты, сделать более широкие и общезначимые исторические выводы. Именно поэтому в раскаленной общественной атмосфере Франции кануна Июльской революции, в обстановке нарастающего возмущения народных масс режимом Реставрации произведение Мериме звучало политически злободневно.
Драма построена таким образом, что в ней можно обнаружить полемику с принципами классицистического театра (многократный перенос места действия: овраг, готическая зала, деревенская площадь, дороги на опушке леса, внутренний двор мятежников и т.д.; отсутствие единства действия и времени, а также идеального главного героя благородного происхождения). Наряду с этим драматург вновь спорит и с зарождающимся театром романтизма. Так, коллизия «Жакерии» не исключительная, а подлинно жизненная: феодалы воюют с собственными крестьянами, не только жестоко их эксплуатируя, но и попирая постоянно их права. Из столкновения феодалов и крестьян (протест их представлен Мериме как вполне естественный) и проистекает драматическая ситуация пьесы. Народное восстание рисуется драматургом как закономерный взрыв постепенно вызревшего народного гнева.
Произведение Мериме свидетельствовало прежде всего о наличии ярко выраженных материалистических тенденций в подходе писателя к истолкованию прошлого. Отношение автора «Жакерии» к средневековью лишено какого-либо налета типичной для романтиков идеализации этой эпохи. В драме Мериме нет идеального образа борца, который бы, как это бывает в романтических пьесах, бунтовал во имя утверждения своей внутренней и внешней свободы. Его нельзя найти среди крестьян. Крестьяне в «Жакерии» проявляют чрезмерную робость перед феодалами, власть которых воспринималась ими как хорошо укоренившаяся традиция. Мериме намеренно подчеркивал заурядность своих героев. Крестьяне – люди невежественные, неспособные к осмыслению своего положения в свете общественных отношений, испытывающие фанатический страх перед религией. Конечно, можно среди них выделить мужественных и благородных людей, например, Рено, который отомстил за смерть своей сестры и отдал себя добровольно в руки феодала д"Апремона, чтобы он не казнил за его поступок заложников. Рено – фигура трагическая, но не идеальная: при всем величии своего духа это – робкий и покорный раб, доведенный до крайнего отчаяния. Нельзя принять за идеального романтического героя и Пьера, конюшего дочери д"Апремона. Он – выходец из низов, постиг науки и поэзию, храбр и благороден, способен на подвиг во имя любви (спасает свою хозяйку Изабеллу в момент смертельной опасности). Но, приняв участие в восстании, он оказывается ненадежным союзником крестьян (служба при феодальном дворе разорвала естественные связи Пьера с ними), и в итоге идет на прямое предательство их интересов. После колебаний и вспышек плебейского самолюбия в нем берет вверх чувство преданности вассала и он устраивает побег Жильбера, д"Апремона, Изабеллы и других феодалов из осажденного замка.
В идеальных героях у романтиков значились и люди знатные (например, Эрнани у Гюго), но в драме Мериме барон д"Апремон, его окружение, его семья предельно деидеализированы. Особенно это подчеркивается образом десятилетнего Конрада, сына барона, в котором жестокость приобретает патологический характер. Изабелла спесива: она изгоняет крестьянина Пьера из замка, где он вырос и получил воспитание, только за то, что узнает о его к ней любви. История Изабеллы более чем показательна: она опозорена предводителем одного из вольных английских отрядов и поэтому униженно просит его (Сиварда) жениться на ней, ибо тот – дворянин.
Мериме отвергает и романтическую тенденцию связывать идеал с «отверженными», людьми, находящимися по своему общественному положению вне сословий. Атаман воровской шайки Оборотень – вовсе не романтический благородный разбойник. Он смел и умен, но озлобление и жестокость превращают его в человека безнравственного. Уход его отряда в ответственный для восставших момент обрек их на полное поражение и гибель. Среди многочисленных героев пьесы наиболее интересной фигурой представляется брат Жан, предводитель восставших. Ум, хитрость, сила воли, энергичность натуры, просвещенность характерны для этого персонажа. Но сочетание таких качеств все же не дает ему право претендовать на роль идеального героя. Этот образ слишком достоверен и правдив, брат Жан воспринимается не как носитель некоего морального урока, а как живой человек, которому присущи человеческие слабости. Хотя Жан самый бескорыстный среди восставших, он часто действует под влиянием обид, теряя контроль над собой. Смерть героя трагична. Брат Жан становится жертвой глубокого разрыва, существующего между повинующейся стихийным инстинктам крестьянской массой и ее просвещенным, но одиноким предводителем. Охваченные отчаянием и животным страхом крестьяне убивают своего вождя.
Все эти наблюдения позволяют сделать вывод, что в «Жакерии» представления Мериме о социальной обусловленности характеров вполне реалистические: поведением его героев управляет не субъективная воля автора, а смена обстоятельств и социальная психология персонажей. Реалистичны и принципы типизации. Писатель вывел на сцену множество персонажей, придав каждому индивидуальный облик, но стянув поступки, помыслы, внутреннее развитие характеров к перипетиям исторического события. Поэтому пьеса отличается необычайной цельностью и, вопреки фрагментарности сцен, дает возможность почувствовать мощь народного движения и его эпический смысл.
Нельзя не отметить, что, работая над «Жакерией», Мериме развивал дальше те отличительные качества своего мастерства, которые обозначились уже в «Театре Клары Газуль»: умение широко охватывать социальную действительность, предельный лаконизм в обрисовке персонажей, тяготение к быстрой смене мест действия, к непрерывному чередованию кратких сцен, позволяющему выразительно передать динамику и накал общественных конфликтов. Все эти черты делают «Жакерию» одним из самых значительных и смелых творений французской драматургии первой половины XIX века.
Проспер Мериме, биография и творчество которого представлены в этой статье, - один из ярчайших новеллистов XIX века. Благодаря своей образованности он заметно отличался от современных ему французских писателей. Но стереотипная жизнь в центре цивилизации не могла прельщать такого любознательного и энергичного человека, каким был Проспер Мериме. Биография создателя «Кармен» содержит несколько лет, проведенных вдали от родины. Большую часть произведений он посвятил жителям провинциальных городков Испании и Франции.
Ранние годы
Проспер Мериме, краткая биография которого изложена ниже, был не только талантливым писателем и драматургом, но и исследователем, написал несколько сочинений по истории античности, внес существенный вклад в культуру Франции.
Он родился в самом начале девятнадцатого столетия. От отца будущий писатель унаследовал скептицизм и любовь к творчеству. В детстве не думал о занятиях литературой Проспер Мериме. Краткая биография его фиксирует годы учебы на юридическом факультете. После окончания он был назначен инспектором исторических памятников. Но если верить биографам, именно будучи студентом, он понял, что настоящим его призванием является филология. Он изучил английский, греческий, испанский языки. А для того чтобы читать в оригинале Пушкина, французский новеллист, будучи поклонником творчества поэта, овладел и русским языком.
Начало творческого пути
С чего начал свою литературную деятельность Проспер Мериме? Биография его, как правило, упоминает сборник пьес «Театр Клары Газуль», с которой он якобы и начал свой творческий путь. В действительности же, первое драматургическое произведение французский классик создал раньше.
Просперу едва исполнилось девятнадцать лет, когда на суд коллег и друзей (среди которых был и Стендаль) он представил довольно смелую по тем временам пьесу. В начале девятнадцатого столетия французская драматургия начала тяготиться жесткими канонами классицизма. Но даже в таких условиях произведение начинающего драматурга показалось коллегам чрезвычайно смелым, необычным. Они одобрили пьесу, которую написал молодой Проспер Мериме. Биография его все же говорит о более позднем литературном дебюте. Произведение, которое чрезвычайно понравилось Стендалю, Мериме решил не публиковать, поскольку посчитал его далеким до совершенства.
Инспектор исторических памятников
Благодаря этой должности Проспер Мериме, биография которого повествует о многочисленных странствиях, имел возможность много ездить по стране. Но наслаждаться провинциальными пейзажами он научился позже, в более зрелом возрасте. А по окончании университета Мериме издал сборник пьес под названием «Театр Клары Газуль». Но издал он его под псевдонимом.
Клара Газуль
Кем характеризовали современники писателя и драматурга по имени Проспер Мериме? Биография его гласит, что среди друзей эта выдающаяся личность значительно выделялась. Мериме любил не только путешествия и приключения, но и мистификации. Так, первый сборник, изданный им, подписан был женским именем. А на обложке красовался портрет Мериме, но в женском облике.
Иакинф Магланович
Что еще неожиданного может поведать биография Проспера Мериме? Интересные факты относятся к ранним периодам его жизни. Если первый свой сборник Мериме опубликовал под именем некой Клары Газуль, то на обложке второй книги можно было увидеть псевдоним Иакинф Магланович. Это было собрание иллирийских баллад под названием «Гусли», повествующих о ведьмах, вампирах и прочей чертовщине. Книга наделала много шума в Европе, сегодня же считается ловкой и остроумной имитацией народной поэзии западных славян.
Историческая литература
В дальнейшем Мериме публиковал книги уже под своим именем. Он представил на суд читателей произведения на историческую тему - «Жакерия» и «Хроника времена Карла XIX». А затем Мериме увлек своих поклонников в далекие страны. Новелла «Маттео Фальконе» - жестокая история из корсиканской жизни. «Взятие редута» - произведение, посвященное стойкости русских в войне с Наполеоном. И, наконец, «Таманго» - проникнутый негодованием рассказ о торговле африканскими рабами.
При дворе
В 1830 году Мериме много путешествовал по милой ему сердцу Испании. Здесь он познакомился с графом де Теба и его супругой. Дочь их - Евгения - впоследствии стала французской императрицей. Девушка с ранних лет питала к Мериме теплые чувства. А потому писатель со временем стал «своим» при дворе. К сорока годам он был удостоен звания сенатора и пользовался полным доверием Наполеона III. Политика и карьера не могли играть первостепенную роль в жизни Проспера Мериме, но отнимали много времени. Возможно, именно поэтому за десять лет он написал всего три произведения.
Жорж Санд
В 1844 году в свет вышла новелла «Арсена Гийо». В ней автор показал нравственное превосходство падшей женщины над аристократкой, чем вызвал в обществе большой скандал. Поводом для пересудов стал и роман Мериме с писательницей Он ухаживал за ней в течение двух лет. И все-таки смог пробудить в душе эмансипированной и женщине чувства. Но у этого романа не было продолжения. Впоследствии Мериме утверждал, что полное отсутствие стыдливости у своей возлюбленной убило в нем всякое желание.
«Кармен»
В 1845 году увидело свет самое известное произведение Мериме. «Кармен» легла в основу знаменитой одноименной оперы. В новелле идет речь о страстной любви бывшего офицера, а ныне контрабандиста по имени Хосе, к хитрой и жестокой цыганке Карменсите. В произведении особое внимание Мериме уделил нравам и обычаям свободолюбивого народа. Девушку, которая не желает покориться, убивает Хосе. Новелла Мериме была множество раз экранизирована. По мнению литературоведов, такая тема французского писателя вдохновила после прочтения поэмы Пушкина «Цыгане». Но стоит сказать, что Мериме удалось создать образ, по силе не уступающий Дон Кихоту или Гамлету.
Последние годы
Последнее двадцатилетие Мериме почти не создавал художественных произведений. Он посвятил себя литературоведческой деятельности. Занимался переводами, написал несколько трудов, посвященных Гоголю, Пушкину. Именно Мериме обязаны французские читатели знакомством с русской литературой. В 1861 году он опубликовал публицистическое произведение, посвященное крестьянским восстаниям в России. Среди других книг, тема которых затрагивает русскую культуру: «Эпизод из русской истории», «Иван Тургенев», «Николай Гоголь».
Другие произведения
Мериме создал шесть драматургических произведений и более двадцати новелл. Кроме того, он опубликовал несколько сочинений, посвященных путешествиям. Новеллы Проспера Мериме:
- «Федериго».
- «Партия в триктрак».
- «Письма из Испании».
- «Этрусская ваза».
- «Души чистилища».
- «Двойная ошибка».
- «Венера Илльская».
- «Аббат Обен».
- «Коломба».
Среди произведений, написанных Мериме для театра, стоит назвать «Заколдованное ружье», «Недовольные», «Дебют авантюриста».
«Локис» - последнее произведение, которое опубликовал Проспер Мериме.
Биография (смерть)
В 1870 году, в Каннах, ушел из жизни великий французский писатель Проспер Мериме. На его могильном камне установлена табличка с надписью: «С любовью и извинениями. Жорж Санд». Уже после смерти писателя вышли еще две его новеллы: «Голубая комната», «Джуман». А еще спустя пять лет мир с восхищением внимал драматической истории цыганки, воплощенную Безе в музыке.
В общем русле литературного движения XIX в. встречается немало явлений переходных, неоднозначных, развивающихся на грани литературных направлений и соединяющих в себе разнородные качества; возникают настолько самобытные творческие индивидуальности, что их трудно классифицировать с определенностью, не вызывающей сомнений. К числу тех, кто «сопротивляется» жесткой, однозначной классификации, относится, в частности, П. Мериме.
Проспер Мериме (1803-1870) воспитывался в атмосфере вольномыслия, воспринятого от XVIII в., и культа искусства, который царил в семье.
Его литературная деятельность начинается с перевода «Поэм Оссиана» Дж. Макферсона, через два года он пишет свое первое произведение - драму «Кромвель» (1822) и затем - «Театр Клары Гасуль» (1825), ставшую одной из самых ранних попыток обновления французской драматургии в эпоху романтизма.
«Театр Клары Гасуль» был написан и опубликован как мистификация: авторство пьес приписывалось вымышленной испанской комедиантке Кларе Гасуль. Жизнеописание Клары Гасуль, которым от имени переводчика Жозефа л’Эстранжа предварялись ее произведения, - тоже плод воображения Мериме, как и сам Жозеф л’Эстранж. Книгу украшал портрет Клары Гасуль, написанный Э. Делеклюзом, который придал «испанской комедиантке» черты сходства с Мериме. Принципиально важно то, что автор использует именно испанскую «маску»: традиции драматургии Сервантеса, Лопе де Веги, Кальдерона представляются ему наиболее продуктивными для создания новой, современной драмы.
«Театр Клары Гасуль» включает восемь пьес; три из них по содержанию в той или иной мере соотнесены с историческими событиями («Испанцы в Дании» и дилогия «Инес Мендо»), а остальные написаны на вымышленные сюжеты.
«Испанцы в Дании», соединившие в себе элементы исторической трагедии и мелодрамы, по существу, утверждают новый тип драмы во французском искусстве. В подзаголовке автор назвал свое произведение «комедией в трех днях», пояснив при этом (в комментарии к пьесе «Женщина-дьявол»), что слово «комедия» он употребляет, вслед за Кларой Гасуль и старинными испанскими поэтами, в расширительном смысле: оно означает всякое драматическое произведение. Свою пьесу Мериме делит не на пять актов, как того требовала французская классицистская традиция, а на три, и не на акты, а на дни; согласно испанскому обычаю, не заботится он и о соблюдении классицистских единств места и времени. Другие пьесы «Театра Клары Гасуль» он также называет комедиями, а «Карету святых даров» - сайнетом (жанр испанской драматургии). Все пьесы предваряются эпиграфами из Лопе де Веги, Сервантеса, Кальдерона и сопровождаются авторскими комментариями, поясняющими некоторые исторические факты, испанские реалии, слова, обычаи и т.п.
Едва ли нс самым выразительным приемом в пьесах Мериме стали знаменитые обращения актеров к публике. Например, «Небо и ад» завершается словами персонажа: «Так кончается эта комедия. Не судите строго автора». А в комедии «Инес Мендо, или Торжество предрассудка» только что умершая по ходу сюжета Инес встает со словами: «Автор попросил меня воскреснуть, чтобы попросить у публики снисхождения. Вы можете уйти с приятным сознанием, что третьей части не будет».
Обращением героя к публике привносится нечто комедийное в трагическую ситуацию, непринужденно уравниваются в правах высокое и тривиальное, торжественное и повседневное, бытовое, тяготеющее к низкому. Наконец, свое выражение здесь находит и авторская ирония стилизатора и мистификатора.
Современники восприняли «Театр Клары Гасуль» как новаторское произведение. Либеральная газета «Глоб» сопоставляет его с романами Вальтера Скотта, которые «произвели революцию во всей эпической области нашей литературы... Автор “Театра Клары Гасуль” довершает эту революцию...». Подобная оценка оправданна, так как, действительно, своими пьесами Мериме утверждает новый тип драмы - романтической. Раньше, чем появится главный манифест романтического искусства во Франции - предисловие Гюго к драме «Кромвель» (1827), Мериме реализует важнейшие принципы, которые будут сформулированы в этом манифесте: изображение событий и героев новой истории, а не античности, воссоздание духа эпохи или «местного колорита», свобода от тирании «высокого стиля» в драматургии, использование языка более живого, близкого к разговорному, отказ от таких условностей, как единство места и времени.
Следующее произведение Мериме - тоже мистификация: книга «Гюзла, или Сборник иллирийских песен, записанных в Далмации, Боснии, Хорватии и Герцеговине» (1827). Она включает 29 баллад, написанных самим Мериме, и только одна «Печальная баллада о благородной супруге Асана- Аги» представляет собой перевод сербской народной песни. Мистификации поверили даже такие искушенные славянские читатели, как А. Мицкевич и А. С. Пушкин. Мицкевич переводит балладу «Морлак в Венеции», а Пушкин включает в свои «Песни западных славян» (1835) перевод 11 баллад Мериме («Бонапарт и черногорцы», «Конь», «Вурдалак» и др.), а также переводит составленное Мериме жизнеописание Иакинфа Магла- иовича - сербского поэта и гусляра, вымышленного автора песен. Более проницательным оказался Гёте: он высоко оценил именно стилизаторское мастерство автора книги «Гюзла». Отметив «прекрасный, яркий талант» Мериме, Гёте увидел в нем «истинного романтика».
После своей «серьезной шутки» со славянскими песнями Мериме возвращается к жанру драмы и к поискам путей ее обновления. Его увлекает книжная драма-хроника, и в 1828 г. он пишет в этом жанре пьесу «Жакерия, сцены феодальных времен». Согласно авторскому замыслу, изложенному в предисловии, в драме соединяются два начала: эпическое (изображение крестьянского мятежа, вызванного «эксцессами феодального строя») и нравоописательное («Я пытался дать представление о жестоких нравах четырнадцатого столетия и думаю, что скорее смягчил, а не сгустил краски моей картины»).
Жакерия - крестьянское движение, мятеж Жаков (Жак - простонародное имя). В числе действующих лиц пьесы - сеньоры и рыцари, но значительно больше крестьян, монахов, горожан, вольных стрелков, разбойников и других людей разных сословий. Тем самым создается широкая эпическая панорама народного движения, представленная в 36 картинах, а не в традиционных для французской драматургии пяти актах. Некоторые элементы новой формы, как, например, обилие действующих лиц, частая смена картин и декораций, отсутствие единства места и времени и т.п., делали пьесу почти непригодной для сценического воплощения. Но для Мериме в момент написания «Жакерии» важно другое - воссоздать в драматическом произведении конкретную эпоху жизни народа, ее исторический дух и «местный колорит».
В то же время на фоне «массового героя» достаточно рельефно индивидуализированы характеры главных персонажей: это монах брат Жан, латник Пьер, предводитель разбойников Оборотень. Сочетание общего и крупного планов в пьесе - серьезное достижение автора и свидетельство эволюции, которую претерпевает романтическая драма уже в процессе ее становления.
Конец 1820-х гг. отмечен в творчестве Мериме характерным для романтизма увлечением историей. Вслед за «Жакерией» он пишет исторический роман «Хроника времен Карла IX» (1829).
В предисловии к роману автор говорит: «В истории я люблю только анекдоты, среди анекдотов же предпочитаю те, которые содержат, как мне представляется, подлинную картину нравов и характеров данной эпохи». Стремясь погрузиться в историю на уровне нравов, романист предпочитает в качестве главных героев исторического повествования людей безвестных, вымышленных персонажей. Таковы Жорж и Бернар де Мержи.
Исторические события и персонажи тоже присутствуют в романе, ими в решающей степени определяется судьба вымышленных героев, их частная жизнь. В качестве центрального исторического эпизода Мериме избрал трагедию избиения французских протестантов (гугенотов) католиками в 1572 г. в ночь Святого Варфоломея. Традиционная трактовка событий Варфоломеевской ночи во французской историографии сводилась к обвинению католиков во главе с герцогом Гизом и матерью короля Екатериной Медичи, которая фактически правила страной, когда царствовал ее сын Карл IX. Все эти исторические персонажи фигурируют в романе Мериме, однако представления писателя о причинах трагедии отличаются от традиционных. Главная причина - не в злой воле правителей, а в религиозной нетерпимости и фанатизме, охвативших всю нацию, считает Мериме. Противостояние католиков и гугенотов превратилось в национальное бедствие, гражданскую войну. Всякий католик считал доблестью убить протестанта, протестанты поступали так же в отношении католиков. В это братоубийственное безумие вовлечены Жорж и Бернар де Мержи, что завершается для них братоубийством в прямом смысле слова: Жорж гибнет от руки Бернара.
Таким образом, судьба братьев де Мержи обусловлена общей атмосферой фанатичного религиозного противостояния, которым был отмечен XVI в. Оба они воплощают историческую психологию нации в эпоху религиозных войн.
В соответствии с поэтикой романтического исторического романа события далекого прошлого осмысляются у Мериме в соотнесенности с современной жизнью. На это писатель обращает внимание в предисловии к роману. Проблема гражданских столкновений на религиозной почве была актуальной в конце 1820-х гг., а напоминание о Варфоломеевской ночи могло служить вполне уместным в этих обстоятельствах «уроком истории».
Сопоставления истории и современной жизни далеко не всегда приводят Мериме к выводам в пользу последней. Так, размышляя о характерных для XVI в. представлениях о чести, преступлении, смелости, он отмечает, «как выродились энергичные страсти в наши дни». Этот мотив очень скоро получит развитие в его новеллах о современном человеке; в историческом же романе акцент сохраняется на изображении нравов XVI в. и соответствующих им характеров, отмеченных динамичностью, активностью, физической силой и доблестью, не скованной долгими размышлениями или сомнениями. Герои «Хроники» проявляют себя в действии, в поступках, чем в решающей степени определяется динамика развития сюжета романа. Мериме не задерживается на пространных описаниях, он дает о героях и месте действия лишь самые необходимые предваряющие сведения и как можно скорее предоставляет читателю возможность наблюдать «сцены», в которых о героях красноречиво говорят их поступки, а не авторские рассуждения. Этим создается эффект стремительно развивающегося действия, «очищенного» от традиционных длиннот исторического романа.
В композиционной разомкнутости «Хроники», в незавершенности любовной линии Бернара де Мержи и Дианы проявляется еще один принципиально важный для Мериме момент структурной организации произведения: сочетая в «синтетическом» (в духе В. Скотта) романе эпическое, лирическое и драматическое начала, писатель отдает доминирующую роль эпическому сюжету (событиям Варфоломеевской ночи), поэтому, когда последний представляется ему исчерпанным, он и находит возможным оставить лирический сюжет без логического завершения: «Утешился ли Мержи? Завела ли Диана другого любовника? Предоставляю решить это читателю, который, таким образом, сможет закончить роман по своему вкусу».
1820-е гг. для Мериме необычайно плодотворны. Вслед за драмой, поэтической стилизацией и романом он обращается к новелле, которая до конца останется его излюбленным жанром. И хотя количество новелл, написанных Мериме, невелико (их около двух десятков), они представляют собой значительное и яркое явление в истории французской литературы.
Первые новеллы Мериме пишет в 1829 г., последние датируются 1860-ми гг. Они публикуются по мере написания, и только первые автор издает отдельным сборником «Мозаика» (1833). Уже в заглавии отражается неоднородность, разнообразие истоков и тематики произведений, составивших книгу. Здесь и нравоописательные очерки под названием «Письма из Испании», и подражания испанскому сюжету («Жемчужина Толедо»), шведской легенде («Видение Карла XI») или средневековой неаполитанской сказке («Федериго»), и рассказ о бунте невольников на корабле работорговца («Таманго»), и корсиканская история («Матео Фаль- коне»), и эпизод из военной жизни («Взятие редута»), и новеллы о нравах парижского «света» («Этрусская ваза», «Партия в триктрак»), и маленькая пьеса «Недовольные».
Уже в «Мозаике» проявляется талант Мериме-новеллиста, и его рассказы могут быть отнесены к лучшим образцам этого жанра. Таков, например, небольшой рассказ «Взятие редута», записанный, как сообщает автор, со слов друга-офицера, вспоминающего о своем первом сражении. Это было взятие Шевардинского редута в России в 1812 г.
Мастерство Мериме проявляется здесь в полной мере. В пределах очень ограниченного пространства короткой новеллы ему удается с достоверностью обрисовать и сражение, и общий дух императорской гвардии, и психологическое состояние неискушенного молодого человека, впервые оказавшегося на поле боя.
«Мозаика» складывается в значительной степени из сюжетов, выросших на почве романтических интересов Мериме 1820-х гг., его увлечения «местным колоритом», легендами разных народов, фольклором. Но теперь он стремится не столько к стилизации, как прежде, сколько к созданию оригинальных произведений в духе новых тенденций в литературе.
Каждая из новелл интересна не только своими национальными корнями, но и актуальным для времени Мериме звучанием. Так, например, «Таманго» являет собой убедительное выражение принципов романтической историографии 1820-х гг. и идей политического либерализма, которым Мериме сочувствовал. В новелле слышны характерная для романтизма реплика руссоистской теории «естественного человека», а также выражение концепции прогресса цивилизации и представлений Мериме о свободе в их соотнесенности с современными ему идеями аболиционизма. Своего рода полюсами, в пределах которых все эти проблемы выстраиваются в их взаимосвязи, служат образы «дикаря» Таманго и «цивилизованного» европейца, работорговца капитана Леду. Символичны бунт невольников и его трагические последствия не только для белой команды корабля, но и для самих чернокожих рабов, в том числе и для Таманго. Убив своего хозяина и матросов, они остаются невольниками своей дикости и невежества: неспособность управлять кораблем обрекает их на гибель (только Таманго остается в живых, но обречен на жалкое существование). Подлинную свободу Мериме считает результатом длительного исторического пути народа и его постепенного приобщения к цивилизации. Свободу недостаточно провозгласить, до нее нужно «дорасти», поднявшись по ступеням прогресса.
В «Матео Фальконе» воплощена тема корсиканского национального характера, в 1810-1820-е гг. особенно привлекавшая внимание потому, что Корсика - родина Наполеона. Корсика была особым миром, хотя и территориально близким Европе, но совершенно отличным от нее во всем, что касается нравов, представлений о чести и долге, справедливости и мужестве. Конечно, Мериме вовсе нс считает достойной подражания расправу Матео Фальконе над своим сыном. Поступок корсиканца, ужасающий цивилизованного человека своей жестокостью, требует не оправдания, а объяснения как образец суровых нравов корсиканцев, пока еще сохранивших «естественные» страсти, цельность характеров и бескомпромиссную мораль, в то время как европейцы ценою утраты всего этого приобщались к прогрессу. Корсиканский «местный колорит», таким образом, заставляет вспомнить о характере окружающей цивилизованной жизни.
Традициям «местного колорита» в той или иной мере отвечают большинство новелл Мериме. После «Мозаики» он пишет повести «Души чистилища» (1834), «Коломба» (1840), «Кармен» (1845), «Переулок госпожи Лукреции» (1846), а позднее - «Джуман» (1868) и «Локис» (1869). В этих произведениях изображаются правы и характеры, необычные по сравнению с теми, которые можно было наблюдать в современном Мериме парижском обществе. Даже жизнь обитателей небольшого городка Илля и его окрестностей («Венера Илльская», 1837) отмечена особым «местным колоритом», который определяется господствующими здесь предрассудками, предубеждениями, легендами. Фантастическое тесно сплетается с реальной жизнью людей, что позволяет автору мастерски увязать мотивы сверхъестественного происшествия и тривиального преступления, придав тем самым сюжету необыкновенную остроту и занимательность. «Венеру Илльскую» писатель считал своей лучшей новеллой.
С 1834 г. он служит главным инспектором исторических памятников Франции, в этом качестве много путешествует по стране и за ее пределами (в Испанию, Англию, Италию, на Корсику, в Малую Азию) и пишет книги о своих путешествиях («Заметки о путешествии на юг Франции», 1835; «Заметки о путешествии на запад Франции», 1835; «Заметки о путешествии по Корсике», 1840), а также труды исторического содержания («Очерки римской истории», 1844; «История дона Педро I, короля Кастилии», 1848; «Исторические и литературные очерки», 1855).
В 1845 г. Мериме публикует еще одно произведение, отмеченное духом «местного колорита», - повесть «Кармен». «Кармен» стала, пожалуй, самым известным произведением Мериме (чему в значительной мере способствовала опера Ж. Бизе того же названия, созданная в 1874 г.). Характерно, что в «Кармен» писатель вновь обращается к теме, уже звучавшей в его творчестве. Тема неодолимой любви была воплощена в одноактной комедии «Женщина-дьявол» из «Театра Клары Гасуль». В «Кармен» движимый слепой любовью Хосе становится дезертиром, контрабандистом, вором, убийцей и в конце концов приговорен к смерти. Но сюжет, выстроенный как история Хосе, концентрируется вокруг андалусской цыганки Кармен. Ее характер впитал все цыганские обычаи, понятия о любви, о свободе и достойном образе жизни, представления цыган о патриотизме, понимаемом как верность но отношению к своим соплеменникам (оборотной стороной их патриотизма оказывается «искреннее презрение к народу, оказывающему им гостеприимство»).
Едва ли можно говорить о поэтизации «экзотического» характера Кармен у Мериме. Она лжива, вероломна, безжалостна; обман и воровство для нее так же естественны, как скитания и завораживающие танцы; ее любовь не только свободна, но и примитивна. Не случайно эпиграфом к повести служат строки: «Всякая женщина - зло; но дважды бывает хорошей: или на ложе любви, или на смертном одре». Автор, выступающий в повести в роли рассказчика-путешественника, изучающего нравы испанских цыган, считает, что характер героини предопределен традициями ее народа, и сочувствует несчастному Хосе, который стал преступником и обречен на смерть из-за любви к Кармен. «Это калес (так называют себя цыгане. - Примечание Мериме) виноваты в том, что воспитали ее так», - заключает свою предсмертную исповедь Хосе. И как бы продолжая и подтверждая эту мысль, Мериме завершает повесть главой, представляющей собой, по существу, небольшой трактат об испанских цыганах. Объясняя характер Кармен, он стремится при этом дать читателям «выгодное представление» не о самой Кармен, а о «своих исследованиях в области ром- мани» (т.е. цыганских нравов).
Таким образом, сочувствие и восхищение романтиков, традиционно сопутствующие идее свободного, естественного чувства, в новелле Мериме явно отступают перед объективным аналитическим началом, присущим скорее реалистическому методу. Писатель щедро привносит в повесть собственные этнографические интересы и познания; авторские комментарии, сопровождающие текст, изобилуют сведениями о цыганских обычаях, пояснениями цыганских слов, поговорок и т.п. В то же время любые элементы условной декоративности, внешней эффективности, любования экзотическим материалом и всякого пафоса остаются «за кадром» произведения. «Местный колорит» обретает здесь ощутимо иное по сравнению с романтическим качество. Это же проявляется и в поздней новелле «Локис» (1869), завершающей «экзотическую» линию, которая остается постоянным и, пожалуй, наиболее устойчивым лейтмотивом всей новеллистики Мериме.
Если в «экзотических» новеллах писатель лишь иногда и опосредованно касается проблем современного французского общества, то к непосредственному изображению этого общества он обращается в новеллах «Партия в триктрак» и «Этрусская ваза» (обе - 1830), оставаясь при этом в рамках «великосветской» тематики, отвечавшей традиции романтической французской литературы 1820-х гг. Его герои - Сен-Клер («Этрусская ваза») и капитан Роже («Партия в триктрак») - представители «света» и в то же время отчетливо выделяются на фоне людей своего круга. Они - «лучшие», более тонкие душевно, честные, думающие и уже в силу этого ощущающие себя одинокими в своей среде. В соответствии с наблюдением, сделанным еще в период работы над «Хроникой времен Карла IX», Мериме изображает современного человека рефлектирующим, удрученным сомнениями в духе романтической «болезни века». Сен-Клер переживает драму ревности; Роже мучается угрызениями совести - сплутовав в карточной игре, он спровоцировал самоубийство партнера. Но ни тот ни другой не могут предпринять ничего, что помогло бы их самоутверждению и победе над обстоятельствами. Хотя история каждого из них непохожа на другую, финалом в обоих случаях становится гибель героя. Сен-Клер убит на дуэли, а Роже отправляется в армию под пули врага, с тем чтобы принять смерть как кару за бесчестный поступок.
Выдерживая повествование в лаконичной, несколько отстраненной манере, Мериме избегает прямых авторских суждений, и тем выразительнее становятся тонко найденная деталь, штрих, подмеченные автором и много говорящие читателю. К числу таких деталей относятся, например, в конце «Этрусской вазы» сломанный пистолет, отброшенный после смертельного выстрела, и небрежные слова секунданта, досадующего, что едва ли удастся починить его. Об убитом только что человеке - ни слова. Эта сцена пронизана горькой иронией, вызванной ощущением бессмысленности благородного, честного вызова героя своему предполагаемому обидчику, сожалением о жизни, погубленной по ничтожному поводу. В иронии, вводимой деликатными, едва заметными штрихами, проявляется яркая особенность индивидуального стиля Мериме. В авторской иронии нередко «зашифрована» оценка героя, его поступков или всей ситуации, которая диктует персонажам определенное поведение.
Мастерство проницательного психолога и рассказчика проявляется во всем блеске в «Двойной ошибке». В этой повести рельефно проявляются и другие особенности творческой манеры Мериме-рассказчика. Авторская речь искусно соединяется с диалогом персонажей, в самой же авторской речи главная роль принадлежит динамичному повествованию, а описание в высшей степени лаконично. Большой выразительностью отличается удачно найденная деталь, характерный штрих.
Параллельно с «великосветской» повестью Мериме создает две новеллы, в которых выходит за рамки этой тематики: «Арсена Гийо» (1845) и «Аббат Обен» (1846). Здесь появляются темы, более или менее близкие к социальным мотивам, характерным для литературы 1840-х гг., и не только реалистической, но и романтической (Гюго, Жорж Санд, Э. Сю). При своей выразительности эти две новеллы даже в сочетании с другими остаются чем-то вроде разрозненных эскизов к картине; они могли бы стать правдивыми фрагментами панорамы жизни современного общества, но такой панорамы писатель не создает и едва ли замышлял подобное.
В новеллах 1860-х гг. «Голубая комната», «Джуман», «Локис» Мериме еще раз проявляет себя мастером острого, занимательного и даже загадочного сюжета.
Новеллистика стала высшим достижением художественного творчества Мериме. В новеллах проявилось психологическое мастерство писателя, его умение выразить многое через тонко подмеченную деталь, которая органично вписывается в эмоционально сдержанное повествование.
Отсутствие описательных и лирических излишеств, а также ироничность повествовательной манеры Мериме иногда дают повод говорить о реализме как творческом методе писателя. Однако сам по себе способ повествования, структура и приемы которого ассоциируются с «реалистическим» письмом, еще не создает реалистического художественного сознания во всеобъемлющем смысле этого понятия. К тому же тип авторской речи, свободной от эмоциональной напряженности, нс является монополией реализма, его можно встретить и у романтиков (например, в новеллах Виньи). Реализм как художественное сознание и метод творчества предполагает системное аналитическое исследование той реальности, с которой соприкасается художник, изучение общества и психологии современного человека в многообразных взаимосвязях всех элементов этой реальности, рассматриваемой как некое единство, как система. Так понимал задачу писателя Бальзак, называвший себя «секретарем» и «историком» современного общества. У Мериме же мы находим лишь отдельные, достаточно разрозненные, хотя и очень правдивые и отмеченные тонким психологизмом зарисовки этой реальности.
Критическая направленность иронии Мериме также говорит скорее не о расхождении, а о родстве с романтиками, у которых «болезнь века» возникла на почве именно острокритического восприятия реальности.
В целом в новеллистике Мериме движется в сторону реализма, но это движение в русле романтических традиций, а элементы новой, реалистической ориентации еще не создают в его творческой практике того комплекса признаков, совокупность которых позволила бы безоговорочно считать писателя реалистом. Это обстоятельство ни в коей мере не умаляет значения творчества Мериме в целом и его новеллистики в частности. Новеллам Мериме принадлежит одно из самых значительных мест в истории этого жанра в XIX в.
Характер двух последних десятилетий жизни Мериме определяется в значительной степени тем прочным положением в обществе и солидным авторитетом, которые он снискал своим творчеством, административной службой и научными трудами. Мериме становится академиком (1844) Второй империи, более того - человеком, близким к императорскому семейству (писатель давно был знаком и дружен с Евгенией Монтихо, ставшей в 1853 г. женой императора Наполеона III). Однако он не только пользуется плодами благополучной жизни, но и продолжает творческую деятельность, в основном по двум направлениям: не оставляет ранее освоенные им жанры новеллы и драмы и одновременно с этим увлекается изучением русской истории и русского языка, а также переводами. Он создает сатирическую комедию «Два наследства» (1850) и работает над драмой «Первые шаги авантюриста» (1852). Эго произведение, оставшееся неоконченным, представляет собой сцены из русской истории Смутного времени начала XVII в. и посвящено самозванцу Лжедмитрию. Фигура последнего и вообще история самозванства в России привлекает особое внимание Мериме. Так, в 1853 г. он пишет сочинение «Лжедмитрий - эпизод русской истории». Чуть позднее писатель обращается к истории народных движений («Казаки Украины», 1855; «Восстание Разина», 1861; «Казаки былых времен», 1863). Его внимание привлекает также эпоха Петра I.
Углубляясь в историю России, Мериме испытывает потребность обратиться и к русской литературе. Интерес к национальной самобытности и культуре разных народов всегда был характерен для него, а русские литераторы входили в число друзей писателя начиная с 1820-х гг., и через них он мог знать о тех или иных моментах литературной жизни в России. Эпизод с пушкинскими «Песнями западных славян», конечно, не мог оставить Мериме равнодушным. Со временем А. С. Пушкин стал его любимым русским писателем, а особое предпочтение он отдавал «Цыганам». Мериме переводит эту поэму (прозой), ряд стихотворений Пушкина, «Пиковую даму» и «Выстрел». Ему принадлежат также переводы из Гоголя («Ревизор») и Тургенева (из «Записок охотника»). В 1868 г. Мериме пишет обстоятельную статью «Александр Пушкин», в которой вопреки распространенному тогда мнению о решающем влиянии Байрона на творчество Пушкина акцентирует идею самобытности таланта русского поэта. В статье содержатся также интересные критические суждения о трагедии 11уш- кина «Борис Годунов». 1868 годом датируется и очерк Мериме «Иван Тургенев». С Тургеневым Мериме был знаком с 1857 г.; писатели совместно готовили прозаический перевод поэмы М. Ю. Лермонтова «Мцыри». Ряд статей Мериме посвящены произведениям Тургенева (романы «Отцы и дети», «Дым», а также «Записки охотника» и др.).
О значении того, что Мериме сделал для знакомства французских читателей с русской литературой, говорил еще И. С. Тургенев: «Мы, русские, обязаны почтить в нем человека, который питал искреннюю и сердечную привязанность к нашему русскому народу, к нашему языку, ко всему нашему быту, - человека, который положительно благоговел перед Пушкиным и глубоко и верно ценил красоту его поэзии».
«Русская» страница творчества Мериме - еще один штрих к портрету французского писателя, который был яркой творческой индивидуальностью. Своим неповторимым «почерком» он отличается от многих совре- менников-романтиков, но не противостоит им. Романтическая эстетика отрицала стереотипы, требовала оригинальности каждого художника, и это давало всем ее приверженцам широкую свободу. В середине XIX в., когда продолжает развиваться творчество Мериме, рамки этой свободы еще более раздвигаются, что и порождает такие трудно поддающиеся жесткой классификации явления, каким является творчество Мериме.
Загрузка...
